Барт откинулся на спинку кресла, вынул из кармана часы и щёлкнул крышкой.
— О, время уже позднее, — произнёс он. — Ладно, я буду прощаться. Напоследок совет — будьте осторожны. И не обращайтесь в полицию — у Мачки там могут быть осведомители. Тогда можете погибнуть и вы, и ваша возлюбленная.
Барт встал, взял шляпу и трость.
— Господин Барт, получается, отныне — я ваш должник… — сказал Мирослав.
— Ни в коем случае. Если эта книга послужит доброму делу — я буду счастлив. Прощайте. И пусть вам повезёт.
* * *
Мирослав стоял у окна, в котором отражались светящаяся лампа на столе и тёмный силуэт шкатулки. За окном повисла глухая ночь, лишь звёзды подмигивали загадочно и печально.
Вернувшись в спальню Мирослав попытался в очередной раз заснуть. Но сон не приходил — волнение достигло предела.
Подперев руками голову, он долго сидел на кровати, пытаясь успокоиться. Затем, не торопясь, вернулся в комнату, сел к столу и открыл шкатулку. Перед ним замерла, таинственно дыша, старинная книга.
Мирослав осторожно тронул тяжёлую обложку. Он неплохо знал немецкий, но книга была написана каким-то невыразимо древним и сложным языком, поэтому Мирослав просто листал страницы. Его особенно привлекла пентаграмма с вписанной человеческой фигурой. Он где-то читал, что это означает пять элементов, то есть — четыре стихии: Огонь, Вода, Воздух, Земля, а также Дух или Эфир. Это изображение знака «микрокосма» у оккультистов.
Мирослав вспомнил «Фауста» Гёте. Там пентаграмма была защитой от злых духов.
На одной из страниц он увидел изображение бородатого человека. Из широко расставленных глубоких глаз выходили лучи. Человек на картинке шевельнулся, лучи проникли в тело Мирослава, и он ощутил, что падает в какую-то бездну, наполненную миллиардами человеческих голов, взиравших со всех сторон. Все они гудели, шипели и кричали. Внезапно сотни рук указали ему на заносящийся над ним кинжал, Мирослав закричал и… проснулся.
…Он с усилием стал разминать онемевшее тело.
Утро лило в окно ласковые лучи. Книга лежала на полу.
* * *
Лето будто решило напомнить о себе — густое марево духоты в эти последние дни августа повисло, сдавленное стенами домов.
Но поздним вечером духота отступила. Раскалённый воздух сменился приятной прохладой. Повеяло ароматами приближающейся осени.
Тёмно — зелёные деревья неслышно колыхали листвой и, казалось, под потоками воздуха подрагивают звёзды и застывшая в облачной дымке луна.
Подсвеченные облака медленно укрыли ночное светило, дав работу тусклым фонарям, освещавшим усталые клёны, белые скамейки и тяжёлые гроздья чёрного винограда, каким всегда славилась Гребовка.