Виола вздохнула, застонав.
— Он толком ничего не знал! Я ведь ему сказала, что пойду упрошу Габора насчёт долга. А он предложил стать его… подругой, содержанкой…
Комиссар тяжело встал, медленно, словно нёс груз, подошёл к комоду, открыл ящичек, вынул из синего конверта два фото.
— Смотрите. Вот изображение Пьетро Пеллигрини. Здесь он в облачении священника. А вот барон фон Габор в… современном мирском одеянии. Есть сходство?
— Да никакого! — воскликнула Миранда.
— А вы присмотритесь.
Девушка внимательно осматривала оба снимка.
— Ну да, что-то есть общее. Этот разрез глаз немного навыкате, эти линии бровей. Но…Барон — лыс, а у этого виднеются кудри.
— Такое бывает! С возрастом Пьетро потерял часть волос и стал бриться наголо… Ваш отец Просперо знал барона Габора лично?
— Нет. Он видел его всего лишь один раз. Мельком, в машине. Когда брал у него деньги взаймы, то делал это с помощью поверенного в делах.
— Понятно. Вот вы были у Габора… Простите… Какие у вас были отношения?
Виола сидела задумчивая, закусив губу.
— Теперь я многое понимаю. Как вам объяснить… Габор относился ко мне очень нежно и по-доброму. Он ведь знал меня, долгое время, как танцовщицу Миранду. Тогда он меня и пригласил к себе… А когда узнал, что моё настоящее имя Виола, то немного смутился, его отношение ко мне стало более бережным. Он даже как-то сказал, что это имя для него священно. Иногда мы бывали вместе в свете. Но никаких тех самых отношений, которые бывают между женщиной и мужчиной у нас не было.
— Он даже не пытался… соблазнить вас?
Виола отрицательно покачала головой.
— Нет.
— Как вы думаете, Виола, догадывался ли Габор о том, что вы на самом деле являетесь его дочерью?
Виола вздохнула.
— Нет, конечно. Уверена, что нет! Может что-то глубоко на подсознательном уровне и было… Но… его что-то смущало в нашем союзе. И он при первой же возможности попытался сделать так, чтобы я покинула его дом.
— Да. Отдал вас Мирославу Липскому. Хорош был!
— Нет. Не нужно так говорить! Встреча с Мирославом — это дар судьбы! И я благодарна небесам, потому что встретилась с единственным мужчиной моей жизни. Пусть и такой ценой.
Над Тухомержице нависала огромная, чернильного цвета туча. Но солнце всё же царило на небе, а поднявшийся ветерок грозил прогнать непрошенную гостью. Высохшая сухая листва на деревьях шелестела на ветру.
Дом, к которому Виола вела Мирослава, располагался на самом краю. Они долго шли мимо строений с двускатными черепичными крышами, минуя уютные палисадники, и Виола рассказывала:
— Ох и влетело мне от отца. Мне двадцать один год, я взрослая и самостоятельная, а стояла перед ним как провинившаяся девчонка лет десяти. Плакала!