– Так что нам делать с Хукером? – произнес Лукас.
– Хукер обречен, – сказал Дилейни. – У нас все еще есть шанс, потому что Ирвин не показал нам наши судьбы. Пока не показал. Он знает о Хукере. Он знает о тебе. Он может знать, а может и не знать обо мне и Джонсоне. Но тот факт, что нам представили труп Хукера, означает, что Хукер должен умереть, потому что если он выживет после того момента, когда Ирвин его убил, предполагая, что его убил именно Ирвин, то это будет означать, что он никогда не умирал и его не переносили в это время. Что он никогда не видел свое мертвое тело. И это изменит то, что с ним произошло. Это образует парадокс, и мы, так получается, разделим течение времени. Нам придется позаботиться о том, чтобы Хукер был убит с помощью удавки.
– Но нам не известно, когда это должно произойти, – сказал Лукас.
– Верно, мы не знаем. Если нам повезет, мы не сможем этого предотвратить.
– Повезет?
– Если сравнивать с альтернативой, то да.
– Какой альтернативой?
– Ну, есть вероятность того, что для предотвращения парадокса нам придется убить нас самих. И в этом случае… кто из нас вызовется добровольцем?
Шервудский лес был полон тишины и безмятежности. Финн и Бобби шли все утро, и теперь, в полдень, они остановились, чтобы отдохнуть на обочине дороги, которая по сути была чуть шире узкой тропы, петляющей по лесу, и достаточно широкой, чтобы две лошади могли двигаться бок о бок. Впрочем, у них не было лошадей. Они путешествовали пешком, не торопясь. В течение долгого времени оба мужчины шли молча, раздумывая о последних событиях, особенно о том, что произошло в шатре Лукаса Приста. Атмосфера Шервудского леса способствовала спокойному размышлению. За все утро они не встретили других путников. Это была пасторальная сцена, тишину которой нарушало только пение птиц и случайный суетливый шорох какого-то маленького животного, несущегося сквозь кусты, испуганного их присутствием. Ветви деревьев образовали навес, сквозь который струились лучи солнца, покрывая землю пятнами света и тени.
Финн подстрелил кролика и освежевал его. Они зажарили его на вертеле и запили дешевым вином, вкус которого оказался лучше ожидаемого. В другое время и в другом месте это могло бы показаться примитивным и неудовлетворительным обедом, но в Шервудском лесу это казалось настоящим пиршеством.
Финн прислонился спиной к большому дубу и зажег сигарету. Что было грубым нарушением всех правил, но их обоих это не волновало. Там некому было их увидеть, поэтому они передавали друг другу драгоценную сигарету, на всякий случай пряча ее в руках и оставаясь поближе к огню, чтобы дым было труднее заметить постороннему глазу. Финну удалось протащить несколько сигарет с их тренировочной базы на острове, и он планировал их расходовать с величайшей осмотрительностью. Они курили в тишине, оба молчали, пока все не закончилось. Затем Финн оторвал фильтр, порезал его на кусочки и бросил то, что осталось, в костер, который почти догорел. Закончив, он опять прислонился с стволу дерева и закрыл глаза.