— Оставлять ее нет смысла! — настаивал мужчина, ведомый сиюминутным желанием насытить свой организм.
— Она нам может помочь! — оттягивая руку со смертельным светом от лица девочки, настаивала оилка.
— Как? Это всего лишь дитя! — не уступал ее напарник.
— Знает наш язык! Поймет, что надо делать! — уговаривала его женщина.
— Брось! — оттолкнул жену оил. — Она не поймет и не станет!
— Я сделаю все, что скажете! — вмешалась Атла, посмотрев инопланетянину прямо в глаза.
Атла почувствовала холод, спровоцированный ледяным прикосновением руки оила к ее горлу. Она вздрогнула. Холод пугал её горячую кровь сильнее, чем смертельный луч. Оил был не так слаб, как показалось с первого взгляда.
— Запомни первое правило нашего мира! Прямой взгляд в глаза запрещен и карается смертью! — жестко и холодно произнес он.
Атла потупила глаза. Это было сложно — общаться, но не смотреть на существо, не видеть его глаз. Атла сразу осознала, что никогда не приживется здесь, но выбора не было, стоило принять условия ради того хотя бы, чтобы жить.
— Это необходимость. У нас воруют, — тихо произнесла женщина со стороны.
Атла смущенно кивнула, поняв, о чем говорит женщина. Ей ли было не знать, что именно можно украсть из глаз, но как могли делать это призрачные, отсталые оилы?
— Я вас поняла, — прошептала Атла.
— Зря тратишь время с ней! — с укором произнес мужчина в сторону жены, и Атла представила в своем воображении, как холодно, бездушно, не глядя на нее, он сделал это.
Атла сильно раздразнила его своим бесстрашием и бестактностью. Перебив жену, он обратился к девочке первым:
— У тебя украли страх? Ты уже сталкивалась с оилами?
Атла отрицательно замотала головой, но, вспомнив, что этот жест у оилов означал согласие, поспешила быстро исправиться.
— Нет, я не встречала оилов никогда.
— Она полноценна, разве ты не чувствуешь? — произнесла женщина.
Трудно было расшифровать слова оилки, и Атла приняла решение молчать и не задавать вопросов.
Пауза затянулась. Атла нервно проглотила воздух. Словно заметив это, женщина начала говорить.
— У нас нет доступа к станции, наши корабли на пределе, запасы иссякли, а жизненных сил и вовсе нет. Над нами смеются соседние миры. Нашего исчезновения ждут с нетерпением. Мы унылое, мрачное посмешище, доживающие свой век в нужде и холоде. Все меньше остается кораблей. Пару дней назад наш близнец «канул в пропасть», так у нас называют массовое самоубийство, самый страшный грех нашей религии. Экипаж не выдержал лишений и сдался. Сто пять живых душ сотворили над собой суицид. Их страшный пример посеял панику и смятение на нашем корабле.