Проникнувшись к юноше жалостью и состраданием, Марсий поспешил представиться:
— Марсий Аппа-Лаун! Я с Тулоны! Рад встрече с тобой, — произнес юноша.
— Мое имя Хет. Взаимно! — вежливо ответил юноша на тулонском. — Как вы долетели?
— Хватит болтать! Идем! — не выдержав бессмысленного с его точки зрения вопроса, вмешался Ёнк.
— Да. Идёмте. Прошу! — указывая рукой вперед, учтиво воскликнул Хет.
Это странно, но два года одиноких скитаний не превратили его в дикаря. Хет держал осанку, руководствовался межпланетным, принятым в Семи мирах, этикетом и был очень сдержан. И все же, что-то с ним было не так, скорее всему, виной была его неестественная благородная красота: абсолютная симметрия фаса и правильные пропорции тела. Ни единой ошибки, ни малейшего сбоя, он был идеален, и только этот шрам выдавал в нем живое существо. Казалось, что этот человек не способен был вписаться ни в один из существующих пейзажей, даже в столь идеальный, как этот.
На подходе к пещере открывался удивительный вид на водоем. Океан тонул в зное. Красный песок берега, обрезанный к материку тенистой чертой джунглей, сиял гладкой, лучистой плоскостью, исчезавшей в крутом повороте мыса. На ровной его поверхности мерцали блики. В эту секунду Марсий почему-то представил встревоженное печальное лицо Хета, сотни раз обращавшегося к бесконечным водным далям в поисках лекарства от своего одиночества.
— Прошу в мои покои! — улыбнувшись, произнес Хет.
Гости последовали за ним. Пещера была мала, но уютна. Она никуда не вела, напоминала небольшую полость в скале, что идеально подходило на роль обители для одинокого скромного инопланетянина. Здесь было прохладно и свежо, что было приятно после изнурительного, жаркого подъема. Через несколько отверстий в скале в пещеру проникал свет, создавая сказочную атмосферу таинственного полумрака. Стены пещеры сплошь были покрыты рисунками. Изображены были люди, что привлекало внимание, заставляя всматриваться в сюжет.
— Это ты рисовал? — с любопытством спросил Марсий.
— Я, — смущенно ответил юноша.
Медленно шагая вдоль стены, Марсий читал рисунки как книгу. Изображения были нанесены чем-то красным. Дотронувшись кончиками пальцев до одной из линий, он ощутил сыпучесть материала и заметил, что тот оставляет след от соприкосновения. Хрупкость нанесенных рисунков придавала им еще большую ценность. Главными героями были мужчина и женщина. И все же женщине было уделено большее внимания. Силуэты ее фигуры, черты лица были вырисованы с любовной преданностью. Он изображал ее со спины, убегающую, спящую, рисовал в профиль. Поднимая взор все выше по стене, Марсий заметил природное образование из прозрачной хрустальной массы, застывшей на плите в форме стекающей капли. Пораженный тем, как эффектно Хет придумал пририсовать к этой капле огромный глаз, создав тем самым волшебную иллюзию живого плачущего ока, Марсий восхищенно воскликнул: