Б-р-р… Страшно… Но у меня есть считалочка:
Так трусами нас делают раздумья,
И так решимости природный цвет
Хиреет под напором мысли бледной,
И начинанья, взнесшиеся мощно,
Сворачивая в сторону свой ход,
Теряют имя действия…
Значит, приступаю.
Я вышла из калитки и пошла на автобус, что идет в ДОСы. А оттуда пойду пешком в часть. Вот таков мой маршрут. Приказываю ногам переставляться и идти в том направлении, которое нужно для осуществления задуманного. Ведь я девочка смелая, красивая и живучая.
Но вместо того, чтобы ехать до ДОСов, я вышла из автобуса на окраине городка возле церкви. Зачем — не знаю, может, чтобы поход в часть оттянуть. Смелая-то смелая, но ноги что-то ослабли. Зашла в церковь, купила свечку, самую большую, зажгла от лампадки на подсвечнике и поставила у иконы с Богоматерью. И говорю про себя:
— Божия Матерь, прости меня, девку непутевую! Помоги мне сегодня! Никогда не обращалась за помощью, а сегодня прошу. Пожалуйста, помоги! Грехов на мне, как блох у бродячей собаки, а вот прошу: прости! И помоги, если можно.
И вдруг почувствовала, как в голове моей слова появились, сами собой, как будто от иконы этой исходят:
— А в грехах-то своих раскаиваешься?
— Раскаиваюсь!
А шизофренический диалог продолжается:
— Значит, не будешь больше в ДОСы шляться и лоно свое, только для мужа венчанного данное, осквернять?
Вот так вопрос. Лоно осквернять… Для мужа венчанного… Это я, типа, сама с собой говорю… Но я и слов таких не знаю! Вот это да…
Но надо отвечать. Кому? Наверное, иконе. И отвечаю, глядя прямо в печальные глаза Божией Матери:
— Не буду…
И вдруг такая злая уверенность накатила, прямо мурашки по спине! Ноги моей больше в ДОСах не будет никогда! Окончен ДОСовский бал для Люсьен! Никто больше не будет называть меня этой бордельной кличкой!
А голос изнутри опять вопрошает:
— А не передумаешь?
— А вот не передумаю!
И взяла на колени стала перед иконой! Бухнулась и все. Одна в пустой церкви. Постой на коленях, дура, может, поумнеешь! И говорю уже вслух:
— Не передумаю… Не передумаю… Нет! Все!
И вдруг из груди как комок ваты грязной какой-то вывалился, я аж под ноги посмотрела. И дышать легче сразу стало. Как в моем сне с волшебным поездом. И слезы побежали — как кран открыли. Внезапно словно лампочка рубиновая вспыхнула: «точка невозврата». То ли где-то в темноте под куполом храма, то ли прямо у меня в глазах, не поймешь. Совсем как Лось рассказывал: все, назад нельзя! Там, сзади, смерть! От меня уже ничего не зависит, теперь только вперед!
Как раз тут батюшка из алтаря вышел. Старенький, седой весь, с большим золотым крестом на груди. О, Господи… Как-то неслучайно это все… Встала я с колен, украдкой слезы вытерла и подошла к нему.