Ан-24 напрягся и начал свой разбег по грунтовой взлетной полосе. Все ближе конец полосы, за которой начинается поросшая чахлыми кустиками маньчжурская степь. На приборной панели загорелся рубиновый огонек «Точка невозврата». Еще через пять секунд командир экипажа взял штурвал на себя, и АН-24 взмыл в синее забайкальское небо. Мальцев прильнул к иллюминатору и увидел внизу стремительно уменьшающееся дощатое здание, похожее на большой амбар, с надписью «Аэропорт Борзя». Вокруг него суетились маленькие автобусы. Сейчас они заберут немногочисленных пассажиров и покатят обратно в Борзю. Прощай, Борзя! Пареньку почему-то не радостно, а совсем наоборот. Грустно, аж горло сдавило. Самолет набрал высоту, и взгляду Паренька открылся лунный пейзаж манчжурской степи.
Прощай, ЗабВО! Он пережил это!
Духовой оркестр после демобилизации Паренька распался. Духовые инструменты сложили в кладовке клуба до лучших времен. Продавщица солдатского ларька и библиотекарша до сих пор вспоминают красавца-солдата, так здорово игравшего на самой большой блестящей трубе, и дирижера-двухгодичника, которому они дали прозвище Снегурочка. На клубном пианино тоже никто не играет. Иногда случайный солдат, забредя после продуктовой лавки в клуб, открывает крышку и негнущимся заскорузлым пальцем ударяет по клавише. После чего закрывает крышку и идет дальше по своим солдатским делам.
Младшего лейтенанта Лосева так и не нашли. Больше никто о нем ничего не слыхал. Его боксерские кубки так и остались стоять на шкафу в опустевшей восьмой квартире.
Плейшнер вернулся из отпуска с молодой женой с фотографии, висевшей у него над кроватью. Им дали отдельную однокомнатную квартиру, а через год у них родился мальчик.
Бас занял место сбежавшего Лося в секретном плане ротаций офицерского состава. Его фамилия прописалась в квадрате «Туркестанский военный округ». Все сомнения отпали, когда через некоторое время после печального инцидента с помощником военного прокурора и хлебным крюком Бас после очередного посещения «Садко» направился в гарнизонный универмаг. Там он устроил скандал в отделе головных уборов, требуя, чтобы ему дали примерить полковничью папаху. После этого он беспричинно напал на единственный в универмаге мужской манекен, рекламирующий офицерскую парадную форму, и начал его избивать. Потом Бас заплатил через сберкассу за искалеченный манекен, который ему отдали за невозможностью восстановления. Бас принес его в восьмую квартиру и установил в прихожей, где он и стоял, пугая приходивших в гости женщин.