— Ешь! — внезапно заорал Кутайцев таким голосом, что с забора взлетели вороны и, тревожно каркая, закружили над плацем. Перепуганный солдат взял обеими руками протянутую генералом ногу и стал неуверенно ее есть. Внезапно генерал Кутайцев посчитал свой психологический этюд завершенным и потерял к нему всякий интерес. Он выдернул из рук жующего бойца ногу, с оттяжкой хватил ею по стриженой голове солдата, потом отбросил ногу в сторону и плавно проследовал в здание штаба.
Солдатика, жарившего в котельной баранью ногу, поймал прапорщик Шубин. Шубин целыми днями бесцельно слонялся по территории части и везде совал свой нос с хищно раздувающимися ноздрями. К какому именно подразделению принадлежал Шубин, каковы его служебные обязанности и кто его непосредственный начальник, в дивизионе никто толком не знал. Парадоксально, но прапорщик Шубин был весьма полезным звеном в сложном организме зенитно-ракетной части. Именно он прошлой зимой засек в люке теплотрассы, идущей от котельной к казарме и штабу, солдата, который зачем-то пытался перекрыть теплотрассу. А в двадцатиградусный мороз это тебе не хухры-мухры, а настоящая диверсия, предотвращенная прапорщиком Шубиным. Замполит майор Козух тогда даже стал присматриваться к Шубину на предмет принятия его в коммунистическую партию.
Именно Шубин продемонстрировал особую проницательность, когда пропал капитан Данилов. В тонких золоченых очках, похожий на доктора наук, капитан Данилов хоть и был по званию капитаном, но должность занимал лейтенантскую — начальник отделения ремонтно-настроечных работ. Поскольку на самом деле такие работы выполнялись специалистами-заводчиками из Йошкар-Йолы, капитан Данилов вроде никому не мешал и мог заниматься своим основным занятием — каждый день тихо напиваться в одиночку. Так вот, когда Данилов пропал, именно Шубин вспомнил, что тот слонялся неподалеку от траншеи, выкопанной за клубом. А траншею два дня назад засыпал бульдозер. Надо откопать и посмотреть, может, Данилов там. Начальник штаба полковник Гуревич отдал приказ раскопать обратно злополучную траншею. Данилова там не нашли, и траншею опять засыпали.
А капитан Данилов потом нашелся сам, пришел и стал на утреннем разводе на свое место, как ни в чем не бывало.
Но венцом проницательности прапорщика Шубина явился случай в ресторане «Садко». Когда пьяного в дупель Шубина вышвырнули из этого единственного в городке ресторана, он шмякнулся хищным носом об асфальт, полежал так немного, потом собрался с силами, дошел до ближайшего таксофона и позвонил в комендатуру. Одной из особенностей странного прапорщика было то, что после приема определенного градуса, когда у нормальных людей начинает заплетаться язык, у Шубина было все наоборот. Он начинал говорить горячо и убедительно, причем тем убедительней, чем выше был градус. Вот и сейчас Шубин назвал свое воинское звание, фамилию, номер части, а затем сообщил дежурному по комендатуре, что в ресторане «Садко» в данное время находится известный торговец кокаином по кличке Байкал с сообщниками и партией кокаина в рюкзаке. Обалдевший дежурный майор, только недавно заменившийся из Германии, проверил личные данные прапорщика и, убедившись, что такой действительно существует, вызвал патруль и сообщил в местную милицию. В результате облавы таинственного торговца по кличке Байкал в ресторане обнаружить не удалось, но зато задержали каких-то мужиков с вещевым мешком, набитым коноплей, который они держали под столом. Наутро Шубин плохо помнил вчерашний вечер и только ошарашенно озирался по сторонам во время объявления ему благодарности перед строем. Во время очной ставки с Шубиным пойманные с поличным мужики вынуждены были признать, что мешок с коноплей их, но категорически утверждали, что прапорщика Шубина видят в первый раз.