— Ну ты и гад, Пача, — с изумлением бормотал запыхавшийся Калошин, натягивая свою шинель, которая тоже слегка дымилась. — Поджег себя! Ну и гад! Лишь бы не работать! Поджег! А? Ну шланг!..
Пача стоял молча и затравленно вертел по сторонам головой на толстой шее.
— Обжегся, гад, а? — заорал на него Калошин.
— Не знаю, — пробормотал Пача. Подняв вверх руки, он обреченно осматривал со всех сторон свою подгоревшую шинель.
— Иди в санчасть, понял?! — закричал Калошин. — Быстро! Бегом марш!
Панковский повернулся и, загребая песок сапогами, поплелся в казарму.
— Отставить! — закричал Калошин. — На месте стой! Ну что за гад, а?!
Пача остановился.
— Приготовиться к бегу! — закричал Калошин.
Пача согнул руки в локтях и слегка наклонил массивный корпус вперед.
— Внимание! Бегом марш!
Пача, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, потрусил в направлении казармы. Его неуклюжая фигура, над которой еще курился дымок, некоторое время маячила вдалеке, а потом скрылась за зданием котельной.
* * *
Если до призыва в армию парень вынужден ежечасно думать, когда ему проснуться утром, чем позавтракать, во что одеться и обуться, то попав в армию, он с удивлением замечает, что все эти вопросы за него решают другие люди. Получается, что вообще думать ни о чем не надо. Конечно, проблем прибавляется, что и говорить. Тяжелых проблем, неприятных, гнетущих. Но вот думать головой не надо. Просто не над чем думать и все. Весь этот комплекс полного освобождения мозга от привычных повседневных забот, сопряженный с ограничением свободы, приводит к стрессу, требующему психологической разрядки. Это и является основной причиной того, что принято называть дедовщиной. Если вынести за скобки разные патологические формы этого явления, то в большинстве случаев дедовщина — это своеобразный солдатский театр, где актерами выступают молодые солдаты — духи и черпаки, а зрителями и режиссерами-постановщиками — старослужащие деды.
В актеры, которые развлекают дедов, попадают далеко не все духи и черпаки. Например, щуплый рядовой Малинин, спокойно и без страха смотревший снизу вверх в глаза желающего развлечься деда, не вызывал никакого интереса. Получив от дедов пару зуботычин, худенький Малинин спокойно вытирал с губ кровь и шел по своим делам. Не обиделся, не разозлился, даже не расстроился. И, что самое главное, — не испугался. Из-за этого от попыток унизить Малинина деды вместо психологической разрядки ощущали необъяснимый дискомфорт. Со временем Малинин стал совершенно неинтересен дедам, и его оставили в покое до конца службы.