- Значит, в охрану наниматься. Понял, - я кивнул и встал с высокого табурета. - Благодарю за информацию. Завтра поеду счастья искать.
- Доброй ночи, - бармен кивнул. - Захотите развлечься - спускайтесь. Мы открыты до утра. На улицу все равно лучше не выходить. Пристрелят или сожрут.
- За что это? - осторожно уточнил я.
- Мистер Раттлфорд свято уверен, что по ночам на улицах остаются или бродяги, или воры. Бродягам в процветающем Оксенвилле не место, а вор должен сидеть в тюрьме. А уж его адские гончие вообще фамилии не спрашивают и взяток не берут.
Бармен говорил вполне буднично, как будто его такое ущемление прав и свобод никоим образом не раздражало. Оно и понятно - по вечерам скучающая публика наверняка стягивается в такие вот заведения, обеспечивая львиную долю выручки.
Я поймал себя на мысли, что очеловечиваю НПС как-то слишком уж сильно. Словно они действительно живые, а не просто сгенерированные по заданному шаблону болванчики, в которых иллюзию разумности поддерживает мощный ИИ. Но все же ситуация была странная, и игроки лишались торговли в прайм-тайм. Как они это терпят?
Рассудив, что на сегодня и так уже слишком много событий и инормации, я махнул рукой и отправился в свою комнату. Нужно отдохнуть.
Как раз вовремя замигало предупреждение о том, что снаружи пытаются открыть мою капсулу...
Я поторопился, называя свое первое пробуждение в больничной палате одним из самых ужасных в своей жизни. На этот раз оказалось хуже.
Все тело ломило. Голова гудела как набат, в который пьяный звонарь долго и старательно лупил колотушкой. Глаза удалось разлепить только с большим трудом. В целом складывалось ощущение, что по мне проехался тяжелый трактор. Раз двадцать.
Внешне я тоже выглядел явно не очень. Выражение лица открывавшего крышку капсулы Клинского было достаточно красноречивым.
- Доктор, пациент еще жив или уже можно в морг? - хрипло спросил я.
- Пациент разговаривает и пытается шутить. Обширного повреждения мозговых тканей не обнаружено. Пациент чувствует себя... как вы себя чувствуете, Гринцев? - Клинский был занят надиктовыванием очередного медицинского журнала.
По-моему, его ничто не могло оторвать от работы вообще.
Я честно изложил доктору все свои ощущения; тот только удовлетворенно кивал и что-то отмечал в своем планшете. Закончив с этим, он ткнул в кнопку, приводя капсулу в диагональное положение относительно пола, и помог мне перегрузиться в инвалидную коляску.
- Поедем на специальное обследование, там же все и расскажу, - заявил он, толкая меня к выходу. - Если честно, то я еще час назад потерял всякую надежду. Но вы выжили, и это прекрасный показатель. Просто прекрасный.