Но нет. Отменила все, купила билет на самолет и через шесть часов уже поила меня пивом и подавала бумажные носовые платочки. Такое дорогого стоит; родственников у меня не так много, чтобы ими разбрасываться.
Я перечитал письмо еще раз. Вроде бы ничего такого, никаких подвохов. Стиль письма и правда Владин, почтовый адрес тоже. Теперь нужно будет кое-что прикинуть.
Несколько нехитрых манипуляций с калькулятором и беглый взгляд в мой договор с лечебным центром Клинского и страховой компанией дали все нужные цифры. С учетом моих собственных скромных сбережений, а также потенциальной продажи капсулы выходило как раз около полумиллиона в твердой валюте. Собственно, это и требовалось. Последний кирпичик лег в стену принятия решения.
Домой я отсюда не поеду. Буду бороться до конца, а все полученные от моего участия в эксперименте деньги - переведу Владе. Надеюсь, у нее там все получится.
В списке контактов терминала нашлись все мои доктора, так что я отправил Лермонтовой и Клинскому короткое сообщение из двух слов: «Я остаюсь». Потом без сил откинулся на спинку инвалидной коляски и тупо уставился в потолок. Все эти размышления и метания выпили из меня немало сил; хотелось выпить чего-нибудь крепкого. Часы показывали полночь.
Потом я подумал о Фелиции. Надо будет ей как-то аккуратно сказать, что у меня остался только месяц на игру. Пусть сразу присматривает другого постоянного партнера. Придумаю историю про кредит, и что капсулу в уплату долга заберут, или еще какой-нибудь бред. Лишь бы без лишних соплей обойтись, а то сам себя жалеть начну и вообще руки опустятся.
В последнее время я как-то слишком много думаю о Фелиции Тренч. Нравится она мне, что ли? Пожалуй, да. С другой стороны, придушить ее мне хочется едва ли не постоянно. Такая вот странная дружба.
За всеми этими мыслями я сам не заметил, как задремал.
Разбудило меня ощущение присутствия. В палате кто-то был. Неясная тень в дальнем углу не выглядела похожей на оборудование; приглушенный звук дыхания тоже выдавал в госте человека. Кому понадобилось залезать в мою палату посреди ночи, кроме медперсонала?
Я шевельнулся, моргая и пытаясь разглядеть что-нибудь в полумраке.
- Кто там? - голос охрип и срывался. - Доктор, это вы?
Из угла донесся мелодичный звон колокольчиков, означающий негромкий смешок. Я застыл, словно громом пораженный.
- Теперь тебе пить из двух чаш. В одной яд, в другой - нет, - проговорил знакомый голос моего ангела-хранителя. - Выберешь правильно, и отправишься в страну грёз.
Говоривший так и не вышел из угла, но сомнений в его личности уже не оставалось.