– Но я же не виновата, что эти ленивые аристократы не в состоянии удержать в руках мечи. В отличие от них, все эти годы я тренировалась…
Отец поднял руку, прерывая мой отчаянный поток слов.
– Нам нужна поддержка Турии, особенно если тут замешана магия. К тому же Рииганы убеждают Марко вступить с ними в союз, которого он не хочет.
Я скрестила руки на груди, чуть шире расставив ноги.
– Ты согласился на этот брак прежде, чем начались нападения, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие, чтобы он прислушался к моим доводам. – О чем ты недоговариваешь?
Мой отец тяжело и протяжно вздохнул. За окном завывал ветер, в камине тихо трещал огонь, и я терпеливо ждала, пока он продолжит.
– Дело в Медальоне. – Он начал расхаживать из стороны в сторону, и его струна натянулась от нарастающей тревоги. – Он посылает мне предупреждения на протяжении уже нескольких недель, а если быть совсем честным – нескольких месяцев.
– Предупреждения? – спросила я, в надежде, что он расскажет больше. Прежде он никогда не говорил мне о Медальоне. – Насчет границы?
Он кивнул.
– Медальон Провидения не указывает четкого пути: лишь посылает своему владельцу предостережения. Что-то грядет. Я сделал все возможное, чтобы защитить наши границы, но это сообщение о следах магии… – он задумался и умолк.
Я решительно выступила вперед.
– Отец, я могу помочь.
– Нет, – отрезал он, взмахнув рукой. – Мне нужно, чтобы ты отправилась в Турию.
– Но я не хочу! – эти слова сорвались с моих губ прежде, чем я подумала, что стоило бы попридержать язык.
– Я подписал документы! – отец ударил ладонью по столу, и официальные бумаги разлетелись в разные стороны. – Это уже решено. Только так ты можешь помочь.
И вдруг все встало на свои места: я поняла, что чувствовал Рен, покидая отцовский кабинет. Это была вина. Он знал о помолвке, но как давно? Я подавила щемящую боль в сердце, решив, что с братом буду разбираться потом.
– В Турии ты будешь в безопасности, – пробормотал отец себе под нос, потирая лоб широкой ладонью.
Я проглотила резкое возражение и обратилась к своим внутренним ощущениям, чтобы разобраться в его эмоциях. Смятение, тревога. Сожаление.
Я опустилась в кресло, сложив руки на коленях.
– Ты ведь не хочешь отправлять меня в Турию, – мягко сказала я. – Ты и сам это знаешь.
Его глаза медленно закрылись, а брови сомкнулись на переносице.
Я облизнула губы, надеясь, что все-таки смогу доказать свою верность Халенди.
– Я могу отправиться в Северный Дозор с Реном или…
Отец резко открыл глаза. В них сияла яростная решимость, и по тому, как расправились его плечи, я поняла, что он останется непреклонен.