— Да, конечно.
— Спасибо за понимание. А сейчас езжайте домой, доброй вам ночи.
— И вам спокойной ночи, господин Бравинский.
— Да, — мечтательно ответил тот, — спокойной ночи нам всем. Так, ребята, — обратился он к своим служащим, — вы тоже отправляйтесь, надо проверить, насколько город успокоился.
Вителлий направился следом за пареньком вниз, по пути недоумевая, откуда Лиан Нисторин знает о возрождении магии? И его сразу задело то, что Лиан, в отличие от него, не побоялся поставить народ в известность, но в душе Вителлий был ему благодарен за решительность, вновь он ругал себя за бездействие.
— Клим?
— Да, господин?
— А мы могли бы сначала кое-куда заехать? Это очень важно.
— Да, конечно.
Было уже три часа ночи, никаких известий от отца Модеста не было. Мальчик, как ни сопротивлялся, уснул час назад, Клея и Лера также легли спать, а Гедовин не находила себе места, она порывалась выйти на улицу, проверить: что там творится, но Анна не без труда уговорила ее одуматься и подождать.
— Гедовин, ты прекрасно понимаешь, что идти туда сейчас опасно, даже если бы в городе не было беспорядков, девочке опасно одной ходить по улицам ночью. Да и куда ты пойдешь?
— Не знаю! Надо выяснить, что там происходит, что случилось с отцом Модеста и, я знаю, что в принципе ничего не могу, но нельзя же вот так просто сидеть и молчать, ничего не делая!
— Мы обязательно попробуем что-нибудь сделать, — заверила ее Анна, — но не сейчас.
Гедовин долго молчала, тяжело вздыхая и морщась, наконец, она сказала.
— Хорошо, идем спать.
Обе девочки были в комнате Гедовин, Драгомир к тому времени уже ушел спать с настоятельной просьбой разбудить его, как только вернется отец Модеста. Он понимал, что все эти беспорядки начались после его пробуждения, его и магии, поэтому отчасти — если не напрямую — это его вина, и его очень это тяготило. Он не помнил того, что делал в прошлом, это во многом спасало его от чувства вины, пока он просто знал, что поступил ужасно, а теперь, находясь здесь каких-то несколько дней, он уже успел всем навредить. Если бы не усталость после использования тех заклинаний, которые сами собой всплыли в его сознании, он не ушел бы спать. Но, несмотря на явную усталость, он без сна лежал на кровати и молча смотрел на дверь, едва различимую в свете ночника. Он слышал, как спорили девочки, он не понял, о чем именно они говорили, но понимал, что их могло волновать, ведь господин Нисторин так и не вернулся. Драгомиру сложно было представить, какую силу представлял собой храм, и почему Гедовин ради его свержения согласилась сдать родной город другому государству. Чтобы она там не говорила, но выросла она не в Истмирре, а в Гриальше. Но, по всей видимости, это была, действительно, сила, грозная и непреклонная, если даже мэр города ничего не мог предпринять против нее. И Драгомир абсолютно не знал, может ли он сам что-то предпринять, как-то помочь и исправить, изменить ту цепную реакцию, которую он запустил.