— Давайте проведем голосование, пусть люди решают: быть Рувиру в составе Гриальша или в составе Рувира? — предложил Гораций, в толпе послышались многочисленные одобрительные отзывы, господину Нисторину пришлось дождаться относительной тишины, чтобы вставить свое слово.
— Допустим, но что если мнение народа будет расходиться с царским мнением, я надеюсь, ты понимаешь, что считаться с этим мнением все равно придется.
— Да, но тогда мы будем отстаивать свое мнение, то решение, которое мы приняли, все вместе!
— Подожди, подожди, все не могут высказаться единогласно, поэтому не забывай, что свободу других ты тем самым ограничишь.
— Несогласные могут покинуть город при желании, но кто эти несогласные, может показать только голосование!
Вновь раздались одобрительные крики, наслаждаясь своей властью, Гораций не сразу успокоил толпу и Лиану вновь пришлось ждать, когда все, наконец, успокоятся и позволят ему ответить.
— Так что вы скажете, господин Нисторин?
— Хорошо, мы проведем голосование в здании мэрии при условии, что ты сам окажешь посильную помощь в подготовке и организации голосования, а также мирного его проведения.
— Хорошо, — согласился в свою очередь Гораций, — но у меня к вам тогда тоже будет небольшая просьба.
— Я слушаю тебя.
— Я все-таки не сотрудник мэрии, поэтому мне нужен будет помощник, он заодно будет держать вас в курсе. Когда Дан Ингоев вернется в город?
— Через два-три дня, как все уладит на месте, но почему именно он? Возьми кого-нибудь другого.
— Да нет, я его знаю и доверяю ему, очень многие горожане также знают его и доверяют ему. Мы подождем, а пока будем справляться своими силами. И благодарю вас, господин мэр, для нас очень важно ваше решение!
«Надеюсь, — подумал про себя Лиан, — мы все с вами не пожалеем потом об этом!»
Вместе со всеми он аплодировал принятой договоренности как грандиозному финалу представления, тогда как на самом деле это все было лишь прелюдией, с весьма и весьма неопределенным окончанием. В этот же вечер Лиан поручил закрыть границы города и развесить объявления, что только после голосования желающие будут получать пропуск на выезд. Ему не нравилась эта идея с голосованием, и чего он еще опасался, так это начала религиозных волнений, по крайней мере, голосование хоть как-то отвлечет людей от вопроса: кто явил чудо, Алин или Алина?
Сразу после произошедшего маленькую Леру окружили неусыпным вниманием, от которого девочке было не себе. Она сама не понимала, что сделала, как и что именно произошло, она даже не до конца была уверена, что это сделала именно она. Лера помнила, что ужасно испугалась, когда увидела тот экипаж, она понимала, что нужно бежать изо все сил, но ее ноги словно приросли к земле. Все произошло очень быстро, хотя ей казалось, что время замедлилось, каждая секунда тормозила свой бег, обрушиваясь на нее как чужая, неведомая ей, но ощутимая физически сила. Девочка инстинктивно загородилась руками, но вместе с движением рук она ощутила что-то еще, это была волна энергии, идущая от нее самой, волна, подвластная ей и способная защитить ее. Потом девочка услышала страшный грохот, она видела, как экипаж врезался в возникшую перед ней стену, как вылетели из него две женщины, с какой силой их ударило о стену близлежащего магазина и отшвырнуло назад как пушинки. Лера с ужасом смотрела на их ужасные раны, ее буквально парализовало. Она не сразу поняла, что ее подхватили на руки, что это мама, и, только увидев родное лицо, девочка вцепилась в мать и заплакала. Малышка не видела, куда мама несла ее, в душе она так надеялась, что они идут домой, но когда мать усадила ее на стул, Лера поняла: это — не дом.