— Но, — не поняла Гедовин, — почему рекомендательное письмо от бабушки было у Дана?
— Потому что он жил последнее время здесь. Видишь ли, — пояснила Марта, присаживаясь вместе с Гедовин на край кровати, — Данислав болел и первые несколько дней не совсем понимал, где он и что с ним. Он ушел из больницы, но додумался надеть чье-то пальто в коридоре, а ведь был март, он замерз совсем на улице, счастье еще, что мой Радэк увидел его и привел сюда. Госпожа Руяна настояла на том, чтобы его оставили здесь, хотя господин мэр был крайне недоволен этим поначалу.
— И что с ним такое было?
— Никто толком не знает, но точно, что он потерял сознание в кабинете Юлиана Астеева, и Астеев сам отвез его в больницу. Данислав два дня не приходил в себя, а потом вот проснулся и как-то умудрился уйти, заработав еще и простуду.
— И Астееву ничего за это не было?!
— Видимо, он ни в чем не виноват, раз господин мэр отпустил его в тот же день.
— Это странно. Значит, Радэк привел Дана сюда?
— Верно. Госпожа Руяна все хуже себя чувствовала, — с болью в голосе продолжила Марта, — а он поддерживал ее, говорил с ней, шутил. Она попросила его пожить здесь немного, он поначалу смутился и отказался, тогда стала просить я. Вот. Так получилось, что госпожа Руяна составляла завещание и рекомендательное письмо почти перед самой смертью, поэтому его писал Данислав, потом он занимался похоронами и смог передать мне письмо только позавчера.
— Так, — оторопело спросила девочка, — когда же приехал отец?
— За день до похорон.
— Значит, всем занимался Дан?
— Да, и почти месяц назад он написал письмо в твою школу, чтобы тебя отпустили и разрешили побыть с бабушкой, но, по-видимому, как и предположил Данислав, письмо перенаправили твоему отцу, чтобы тот дал свое согласие. Самому господину Томилину Данислав отправлял письмо две недели назад, надеясь, что это сдвинет дело с мертвой точки, и он сам заберет тебя и приедет сюда, но это не помогло.
— Ненавижу отца! — сложив руки на груди, зло произнесла девочка.
— Что ты, Гедовин, нельзя так говорить. Но в чем-то ты права, — согласилась Марта. — Я пойду, а то он может заметить неладное, что я здесь так долго.
— Хорошо, я иду следом. А знаешь, — заметила девочка, — Дан очень изменился, вы что его голодом морили?
— Нет, что ты! — заверила ее Марта. — Господин Люций, ты знаешь, это наш главный лекарь, сказал, что это возрастные изменения и болезнь тут не причем, хотя есть его заставить было действительно трудно, хуже, чем тебя в детстве.
— И не одевался он так никогда. Он что влюбился?