Подтянув большие по размеру носки повыше, мальчик позволил Гедовин взять себя за руку и повести за собой.
Девочка старалась идти не очень быстро. Минуя камни, колючие кустарнички и лишайники, обильно разросшиеся здесь на нескольких участках тот тут, то там. Гедовин была очень взволнована, не будучи до конца уверенной в своей догадке. Может, сейчас она открыла в себе некую неизвестную ей доселе способность? Или же ей просто показалось, что это правильный путь, а на самом деле она идет в совершенно другую сторону? «Я не узнаю этого, пока не проверю, — решила про себя девочка и чуть отклонилась в сторону от видимого ей контура пути в виде двойной слабо светящейся линии, возможно, оставленной ей самой, чтобы обойти кустарник. Прошло минут десять, когда Гедовин вышла на холм у обочины дороги, где остановилась ее коляска. Это было то самое место, она была в этом уверена, но ни гувернантки, ни кучера с повозкой здесь не было. Первая и единственная мысль: они же не могли уехать без нее? Они должны были ее ждать! Потрясенная и непонимающая: как такое возможно, Гедовин долго стояла неподвижно, вздрогнув от прикосновения мальчика, он положил руку ей на плечо. Он, как мог, утешал ее, она слабо улыбнулась.
— Нам придется идти пешком и дальше. Это неудобно для тебя и слишком долго для меня. Но выбора, похоже, нет. Ждать здесь не имеет смысла, лучше идти вперед, может, они поехали, думая, что я выйду где-то там, ближе к городу? Но ведь я могла двигаться в обратном направлении, да и вообще не вдоль дороги…
Глубоко вздохнув, Гедовин повела своего спутника за собой, на дорогу.
— А вдруг нас кто-нибудь подвезет? — спросила она более оптимистично.
Не прошло и пяти минут, как их, действительно, нагнал экипаж, дети едва успели отскочить в сторону, на какой скорости он несся, где уж там обратить внимание на двоих бредущих по дороге детей и, тем более, что кричала им девочка. Ее слова буквально утонули в создаваемом движущимся транспортом шуме. Гедовин кусала губы от негодования и едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Помощь была так близко! А теперь она все дальше и дальше. Но ничего не поделаешь, надо идти. Мальчик покрепче сжал ее руку в знак того, что он разделяет ее чувства или Гедовин опять только показалось, что он ее понимает.
Через полтора часа солнце окончательно зашло за горизонт, а на дороге не было ни одного фонаря. Гедовин так не привыкла, в Рувире все дороги освещались, а в Белмире из окна ее комнаты в общежитии в темное время суток она могла видеть растекающиеся по городу яркие цепочки дорог, но она даже подумать не могла, что между городами не было и намека на какое бы то ни было дополнительное освещение. Им попались еще 2 экипажа в Ясный, оба ехали почти также быстро, как и первый, и они даже не притормозили не смотря на все призывы Гедовин. Еще четыре повозки следовали из Ясного, две вообще ехали очень медленно; девочка надеялась узнать: может, кто-то видел ее экипаж, но детям также никто и не остановил, только одна женщина с сочувствием посмотрела на них и уже открыла рот, чтобы ответить, как ее осек сидящий рядом мужчина, должно быть, муж и, должно быть, он также, как и отец Гедовин, считал сочувствие одной из слабостей, подлежащих искоренению. Пятыми из Ясного на потрепанной телеге ехала шайка не очень приятного вида мужиков, так что мальчик взял на себя инициативу и, загородив собой Гедовин, спихнул ее с дороги. Но она не жаловалась, ее саму пробрал холодок при виде их недоброго блеска в глазах. К счастью, все обошлось.