Теперь в боковое крыло, — скомандовала Гедовин и вместе со стражниками бегом направилась в левую часть дворца, чтобы сформировать второй блок щита. С правой стороны к дворцу примыкали особняки именитых горожан, к этой части Гедовин собиралась приступить в последний момент.
Из окон кабинета Амалия видела, как образовался первый блок щита, в том числе она видела того беднягу, который остался прикованным к земле вниз до самого утра, и она видела, как реагировали люди. Они остановились. Большинство из них слышало, но никогда не видело магического щита, ведь волшебников среди митингующих не было, да и кто бы из них пошел требовать собственного истребления? Даже в числе простых городских зевак, не понимающих, в чем дело и пришедших сюда узнать, что здесь происходит, магов не было.
Активисты митинга не ожидали такого поворота событий — их заверили, что магов во дворце не осталось, а немногочисленная стража не сможет оказать им реального сопротивления. Когда же они увидели щит, а потом до них постепенно дошла информация об Амалии Розиной, люди растерялись. Никто больше ничего не выкрикивал, не рвался вперед, а кто-то и вовсе захотел покинуть площадь. В этот самый момент Амалия и настоятель вышли на парадный балкон, все переключили на них внимание, щит был полупрозрачным — вышедших на балкон все видели, а также звукопроницаемым, воцарилась полнейшая тишина, все слушали то, что говорила Амалия.
Приветствую вас, жители Тусткэмии! — громко сказала молодая женщина. — Меня зовут Амалия Розина. Я прибыла сюда с тем, чтобы поговорить с вашим царем, но застала только страшную картину: народ, собирающийся напасть на главный дом в государстве. Я не вправе решать за вас, я могу только умолять вас задуматься над тем, к чему вас призывают отдельные личности. Чтобы они вам не обещали, но неужели это стоит того, чтобы жители одной страны дрались меж собой за чужие идеи? Говоря «чужие идеи», я никого не хочу обидеть, я только хочу подчеркнуть: религию Алина создали не вчера, а много лет назад — в том виде, в котором мы привыкли ее воспринимать, она сформировалась за столетия, и это может подтвердить стоящий здесь со мной господин Милан Строев, в недалеком прошлом настоятель Тусктэмии. Прошу вас, послушайте, что он скажет.
Амалия уступила место бывшему настоятелю Тусктэмии, ныне руководителю школы учения Алина. К слову сказать, в Даллиме остался храм, в разы обмельчавший по количеству зданий и числу верующих. Полностью религию Алина никто не запрещал, те, кто хотел верить в него как в Бога могли продолжать это делать с одним условием: не развивать экстремистскую деятельность. С каждый годом и даже каждым месяцем число верующих неуклонно сокращалось, конечно, оставались до глубины души преданные Алину старушки, но и среди них появлялись те, кто со временем принимал откровение Алина Карона. Идея не закрывать храмы принадлежала царю Изяславу, он здраво рассудил, что запретный плод всегда сладок, а потому нельзя позволить людям объединяться в подпольные общины и обсуждать на них не только постулаты учения Алина, но и действенные методы возвращения старой религии.