Ратибор, господин.
Ратибор, ты сам интересовался у кого-либо из чиновников или у стражи, или, может, у самого царя, что они думают по этому поводу?
Паренек опустил глаза.
Да, двое министров мне не поверили, еще трое сказали, что это какая-то магия, стражники вообще боятся этого призрака, а царь, царь сказал мне, что она одна из них, из тех, кто хочет убить его.
Так, в целом понятно, — сказал Модест и, хлопнув себя по коленям, резко встал. — Что ж, спасибо, не буду вам более мешать!
А-а…
Что такое?
Может, вы хотите чего-нибудь?
Нет, спасибо, я недавно поел, — вслух сказал Модест, а про себя злорадно подумал: «Сразу надо было предлагать, а не теперь под занавес, когда я, понятное дело, откажусь!» — Ну, еще раз спасибо, и всего доброго!
Некоторые пролепетали ему в ответ «до свидания!», большинство просто молча поклонилось, последнее немного смутило Модеста: он не привык к такому раболепию со стороны слуг, хотя он знал, что в Тусктэмии слугами рождаются, а не нанимаются.
Покинув кухню, Модест пошел наверх и для начала решил навестить министра, в кабинете которого они были вчера. Постучав в дверь, молодой человек услышал какой-то шорох с той стороны, но никто ему не ответил. Он постучал второй раз. Послышались шаги, и дверь открыла пожилая женщина в шикарном длинном сине-белом платье. Ее светлые с проседью волосы были убраны в тугую кичу, а карие глаза взирали на молодого человека строго и вопросительно.
А… добрый день! Меня зовут Модест Нисторин, и я должен уточнить у вас один момент. Уделите мне пожалуйста пару минут.
Ни одна жилка не дрогнула на лице женщины, казалось, оно сделано из мрамора.
Проходи, Модест Нисторин.
Отступив от двери, она указала ему на стул, на котором он сидел вчера, но без разрешения хозяйки кабинета.
Простите, как я могу к вам обращаться?
Госпожа Аглая Тарутина, министр по образованию и здравоохранению.
Так вот что ценится так низко в Тусктэмии — образование и здравоохранение. Вчера Модест вообще усомнился в том, что это министерский кабинет, так как здесь не было приемной, а если последней все-таки не было, но кабинет принадлежал какому-то министру, значит, играл он незначительную роль.
Так что ты хотел уточнить? — спросила госпожа Тарутина, усаживаясь в кресло, в котором вчера сидела Амалия.
Амалия, странно, но она очень похожа на эту женщину. Во всяком случае этот взгляд, пронзительный и серьезный взгляд карих глаз точь-в-точь напомнил ему Амалию.
Вчера, когда мы прибыли во дворец, никого из министров на месте не было, а все кабинеты были заперты, все, кроме вашего. Почему?