В следующую секунду я занимался любовью с Нилой, утопая в ее тепле.
В следующий раз, мне снова было четырнадцать, я дрожал от холода, убегая из Хоксриджа.
С каждым часом я становился все слабее. С каждым часом я все больше соскальзывал вниз.
Если бы не страх оставить Нилу в том ужасном мире, который я помог создать, я бы просто отпустил руки и ушёл.
Я так чертовски хотел исчезнуть.
Я хотел освободиться от боли.
Спрятаться от агонии.
Я не был достаточно силен, чтобы жить с такой душераздирающей мукой.
Но не важно, насколько жгучей была моя боль. Как бы я ни бредил и ни дрожал, я не мог умереть.
Я отказывался умирать, мать твою.
Я не могу. Нет, пока они живы.
Мой долг - покончить с ними. Чтобы навсегда прекратить это безумие наследия, положить конец убийства, сходившим с рук на протяжении многих столетий.
Я должен был уравновесить чашу весов добра и зла, и только тогда я смог бы расслабиться и отпустить ее.
Только после того, как я спас бы того, кто спас меня, я мог бы попрощаться и ускользнуть в пустоту.
Время от времени мое сердце сбивалось с ритма, теряя силу, как будто оно чувствовало приближение смерти и хотело сдаться ей. Я заставлял его делать самое необходимое, спасая меня от могилы. Я лежал в гробу, готовый к погребению, но еще не был трупом.
Я прищурился в тусклом свете, обратив свой взор на брата.
Он по-прежнему не двигался.
Время текло странным образом. Возможно, прошли десятилетия с тех пор, как я спросил, жив ли он, или только секунды.
Я повернулся к нему лицом, ожидая увидеть окровавленное тело, но вместо этого столкнулся лицом к лицу с пыльным скелетом.
На пороге смерти все было возможно.
Запах пепла и плесени разрывали мои умирающие лёгкие, но я смог снова проговорить:
- К…Кес…
Прошла минута, а может быть, и час, но, наконец, мой брат пошевелился. Его стон агонии эхом разнесся по стенам.
Я был не один.
Ещё нет.
Прошло еще немного времени.
У меня не было возможности понять насколько много.
Я поднял голову с колючей подушки и уставился на железные прутья.
Наш гроб был в тех же катакомбах, в которых покоились кости моего предка. В той же камере, где Дэниэл избил меня по приказу Ката. В том же подземелье, где я начал принимать наркотики, чтобы больше ничего не чувствовать.
Эти воспоминания были чистыми и свежими. Но теперь они были грязными и далекими.
Как и все мои воспоминания.
Своим сердцем я больше не ощущал голос Нилы. Своими ушами я больше не слышал обещания Жасмин. Я не помнил, что произошло, будто мне запретили захватить какие-либо воспоминания из этого мира в следующий.