— Заходи! — Стейн распахнул дверь, запуская Эмилию. — Я вернусь через минуту.
— Некогда мне здесь…
Но Стейн уже выскользнул в коридор, не дожидаясь окончания фразы. В комнате ничего не изменилось со вчерашнего вечера. Хотя нет, на листе бумаги, прикрепленном к стене, появилось два новых символа. Призрак скользнул по знакам взглядом, заинтересовался, подошел ближе и принялся изучать. Эмилия же, увидев учебники, отошла к столу: ей стало любопытно, какие предметы проходят на шестом курсе студенты факультета заклинателей.
— Нежить, нежить… И еще раз нежить, — вслух проговорила она.
Конечно, надписи на учебниках звучали не так. «Классификация опасных объектов первого класса», «Фауна болот» и «Сравнительная биология», но, по сути, Эмилия была права.
Книги были аккуратно сложены стопкой на столе. Из «Фауны» выглядывали листы писчей бумаги. Милли и сама не поняла, почему вытащила их. Позже она объясняла себе, что всего лишь хотела посмотреть на почерк Стейна. Она думала, что в учебник вложены конспекты лекций, но Милли вовсе не ожидала увидеть то, что увидела.
На бумаге оказались карандашные наброски портрета девушки. Четыре портрета. На всех рисунках одна и та же девушка, и все же черты ее лица немного отличались — то изгибом губ, то бровями, то еще чем-то неуловимым. Нарисованы портреты были мягкими штрихами, от чего казалось, будто лицо девушки окутывает дымка.
Кто она? Милли никогда не встречала ее в Академии. Она задумчиво перебирала листы, пока не перевернула один из них. А перевернув, вздрогнула и отбросила от себя. На обратной стороне карандашного наброска была изображена та же самая руна, что и на двери: «Смерть».
— Не нужно трогать то, что тебе не принадлежит.
Это призрак, услышав ее вскрик, неслышно подошел со спины.
Да уж! Эмилия и сама сто раз пожалела, что полезла туда, куда не следует! Что ты скрываешь, Стейн? Кто эта девушка? Ты желаешь ей зла?
Застигнутая с поличным, Милли поспешно запихнула листы в первую попавшуюся книгу. Едва успела, потому что следом раздался шум открывающейся двери.
Стейн, а это, конечно, был он, посмотрел на Эмилию, приподняв бровь.
— Что тебя испугало, хомяк?
— Хватит называть меня хомяком!
Он усмехнулся и ничего не ответил — стало очевидно, что от прозвища Эмилия теперь уже никогда не избавится.
— Итак! — сказал василиск, подходя к листу бумаги с символами и вынимая из кармана небольшой серебряный нож — видно, за ним и отлучался.
Эмилия с писком попыталась прорваться к двери, но Стейн совершил стремительный бросок и перехватил ее на пороге.