— Ройл… — только и успела сказать она, потому что в следующую секунду Роланд вышел из машины, хлопнув дверью.
Ната, ожидая его возвращения, нервно сжевала все орешки, оставшиеся в пакете. Она не вполне понимала, за что он разозлился, но чувствовала, что перешла какую-то границу. Натали и сама не знала, зачем прикоснулась к нему и чего хотела. Но он ведь и сам до этого момента запросто мог взять ее за руку или обнять, утешая. Да она видела в Роланде сначала лишь защитника. Потом друга. «Древесного брата», — усмехнуласьона… Но сейчас, касаясь его теплой руки, Натали стремилась вовсе не к дружеским объятиям. Стоит это признать.
Просто наваждение, секундное помешательство, навеянное очарованием вечера и всеми этими историями, окончательно растопившими лед отчуждения.
«Да он вовсе не нравится мне!» — даже разозлилась Ната.
Роланд вернулся через несколько минут. Девушка искренне надеялась, что он просто сделает вид, что ничего не было, она тоже промолчит и все вернется на круги своя. Но Роланд был сделан не из того теста: «старый вояка», прямой и откровенный.
— Натали, — начал он, повернувшись и глядя прямо ей в глаза.
Она видела, как нелегко ему начать разговор, и с большим удовольствием избежала бы его сама.
— Оу! Ну серьезно? — пробормотала Ната. — Роланд, давай без всяких там скучных лекций…
— Ната, ты не помнишь этого, но я возил тебя в школу уже тогда, когда твои волосы еще были заплетены в косички. А на переднем сиденье ездил Фафель. Помнишь его?
Натали чувствовала, что краснеет. Конечно, она помнила Фафеля, своего робота-питомца, который сопровождал ее повсюду до тех пор, пока Нате не исполнилось тринадцать. Фафель был забавный — лохматый, розовый, всегда готовый к обнимашкам. А потом в материнской плате, скрывавшейся где-то внутри его пушистого, теплого тела, произошел сбой, и Фафель заявил Нате, что она не его хозяйка. И начинал верещать каждый раз, когда она пыталась приблизиться к нему. Как она рыдала тогда, чувствуя себя преданной! И, кажется, кто-то, быть может, водитель, чье лицо не отложилось в памяти — просто размытая темная фигура, вытирал ей слезы и говорил, что привязываться к вещам нельзя, что верность надо хранить только живым созданиям. Ната пнула его и сказала, что Фафель не вещь, и вообще нечего лезть с непрошеными советами… А на следующий день, обозленная, сама кинула питомца в мусоросжигатель…Едва ли Роланд хотел именно этот эпизод ей напомнить, просто давал понять, что видит в ней только ребенка. А Ната была ошеломлена этим открытием. Тот самый взрослый дядька, вытиравший ей нос салфеткой, и вот этот черноглазый смеющийся парень, с волосами, собранными в хвост, — один и тот же человек?