Когда очнулась, то обнаружила, что голова ее лежит на коленях Ройла. Они все еще были в столовой, Роланд переложил ее на скамью и ждал, пока она придет в себя.
Умница неторопливо собирал с пола смятые пластиковые тарелки и бумажные стаканчики, которые рассыпались в тот момент, когда Ната толкнула стол. Натали порадовалась тому, что со стареньким андроидом все хорошо, и сама удивилась себе: оказывается, она тоже способна на сочувствие и жалость.
Ройл заметил, что она открыла глаза, положил руку ей на лоб, что рассмешило Нату, несмотря на всю растерянность.
— Температуру проверяешь, доктор? И как? Остываю или, наоборот, нагреваюсь?
— Шутим? Это хорошо! — раздался знакомый резкий голос, сейчас, правда, он звучал немного ошарашенно.
Ната скосила глаза вправо и увидела Понтия. И опять на секунду обрадовалась тому, что он крепко стоит на ногах. Правда, он сразу опустился на скамейку, сел напротив Наты. Он до сих пор был бледен до синевы, а левая рука залита синим пластиком, зафиксировавшим ее в одном положении. Все же сломала… Надо же… Значит, этот хруст, который она слышала… Нату замутило.
— Не думала, что все зайдет так далеко… Не хотела ломать тебе руку… Но ты сам виноват!
На этих словах Ройл улыбнулся и даже не пытался скрыть своей улыбки, но промолчал.
— Самонадеянность — главный враг бойца. Да, Роланд? — Понтий увидел его улыбку, но истолковал неправильно. — Ну что же, Ната. Твои способности превзошли все мои ожидания. Можешь рассказать подробнее, что ты запомнила? Что ты чувствовала, видела, слышала в те минуты?
— Минуты? — Нате казалось, что прошли часы.
Она села, поддерживая Ройлом, и, поразмыслив секунду о том, стоит ли быть полностью откровенной, и решив, что — да, начала рассказывать.
— Я видела своего отца, — сообщила Ната, когда добралась до этого места. Собственно, ради этого она и начала говорить. — Моего отца в твоих воспоминаниях. Ведь эти пушистые звездочки — воспоминания? Откуда ты его знаешь? О чем вы договорились?
Понтий, кажется, был неприятно удивлен тем, что Нате удалось влезть ему в голову. Когда она рассказала о русоволосом мальчике, стоящем на берегу неизвестной реки, — он нахмурился. Потом, когда кратко описала картинки, возникшие перед ее глазами, когда она касалась «звезд», сжал губы и словно погрузился в себя. Теперь же, когда Ната упомянула встречу с отцом, скорее выглядел растерянным и ошеломленным.