На следующий день утром Ната обнаружила, что сиреневое пятно от второй инъекции исчезло. Время истекло.
Она долго не решалась подняться с постели, прислушиваясь к ощущениям. Не было такого быстрого погружения в бездну, как если бы она выпила средство, на время нейтрализующее прививку. И все же она ощущала и странную жажду, и уколы огненных искр, и мир стал выпуклым, ярким, проявлялся до мельчайшей черточки. Отступать было некуда.
Все еще злясь на Ройла, но стараясь держать себя в руках — считалочка исправно помогала в этом, — Ната тщательно оделась, словно собираясь на бой. Выбор одежды был невелик, но рубашку она застегнула на все пуговицы, чего не делала уже давно, аккуратно зашнуровала кроссовки, волосы расчесала до блеска и стянула в хвост, так что ни одна прядь не выбивалась из прически. Она была сдержана и решительна. И готова ко всему.
Судя по всему, Понтий тоже знал, что сегодня тот самый день. Столовая была полна людьми. Мало того, что все ее сверстники находились здесь, сидели на местах, но не смели даже поднять глаза, так еще и около десятка посторонних людей окружали Понтия. Некоторые лица показались Нате смутно знакомыми, и, конечно, все были «серыми».
И Роланд обнаружился здесь, стоял у входа, подпирая косяк. Дернулся навстречу, но Ната сделала вид, что они не знакомы, старательно обогнула его по длинной дуге. Вышла на середину комнаты, по пути заворачивая манжет рубашки. Ей показалось, что лучше показать запястье — все станет понятно без слов.
— Как ты? — спросил Понтий.
Естественно, он не о здоровье ее справлялся: хотел узнать, как она держится.
— Все отлично.
— Отлично, — эхом повторил он.
Улыбнулся кривенько, но видно было — доволен.
— Завтракай и на выход. У меня есть для тебя дело.
— Нет, — ответил за нее Роланд. Подошел сзади, взял за плечи, но Ната тут же выкрутилась из-под его рук, скользнула в сторону. Внутри разрастался гнев, черный, как сажа. Как беззвездное небо. Заполнял ее тьмой.
— Я у тебя не спрашивала разрешения, — протолкнула она сквозь сомкнутые губы.
Посмотрела на Понтия в упор:
— Идем прямо сейчас, я не хочу здесь оставаться.
— Как скажешь, цыпленыш, — развел тот руками. — Айвон, Гладис — едете с нами.
Оба парня поднялись, переглянулись. Ната видела, что им страшно. А себе запретила бояться. Пусть будет лучше злость, ненависть, что угодно, но не страх.
Роланд встал у дверей, не пропуская Нату, которая хотела первой выскользнуть в коридор.
— Нет, — сказал он.
— Отойди!
— Ну, солдатик, что за дела? — встал рядом Понтий. Он еще старался сохранять дружелюбный тон. — Договор есть договор. Ничего твоему бесценному зверенышу-цыпленышу не грозит.