– Смотри еще – смотри, смотри же! – предложила она, и на ковре появился бугорок, пополз вперед и разгладился у противоположного края. Ножи, вилки, его бритва, зубная щетка и пара галстуков просыпались на пол и сложились в силуэт пронзенного стрелой сердца. Он заливисто расхохотался, взял Джейни за плечи и повернул к себе.
– Скажи-ка, а почему я еще ни разу не поцеловал тебя?
Лицо ее и тело обрели полный покой, а в глазах засветилось нечто неописуемое – нежность, радость… и что-то еще. Она засмеялась.
– Я не стану объяснять тебе причину, потому что ты удивительный, отважный, умный и сильный, но еще и на самую малость чопорный ханжа.
Тут она отвернулась от него, и в воздух вспорхнуло целое облачко вещей – лампа с кофеваркой, ножи, вилки и галстуки вернулись на свои места. У двери она обернулась:
– Не медли! – и исчезла.
Бросившись следом, он застал ее в коридоре. Джейни смеялась.
– Теперь я понял, почему до сих пор ни разу не поцеловал тебя.
Она потупилась, опустила глаза, однако не сумела проделать того же с уголками рта.
– В самом деле?
– Ты способна долить воду в закрытую емкость. Или вылить ее оттуда. – Это был не вопрос.
– Ты так считаешь?
– Когда мы, бедные самцы, начинаем рыть копытами землю и задевать рогами за невысокие ветки, это может быть результатом весны, отпетого идеализма и любви. Однако событию этому всегда предшествует повышение гидростатического давления в целом ряду крохотных резервуаров, каждый из которых меньше ногтя на моем мизинце.
– В самом деле?
– Поэтому когда количество жидкости в этих полостях вдруг снижается, я… мы… э… ощущаем, что дышать стало легче, и луна уже не так волнует нас.
– Быть не может.
– И именно это ты проделывала со мной.
– Ты так считаешь?
Она отодвинулась, посмотрела ему в глаза и рассыпалась дробным смешком.
– Едва ли такой поступок можно назвать аморальным.
Он рассмеялся в ответ:
– Порядочные девушки так не поступают!
Джейни наморщила нос и исчезла за дверью своей комнаты.
Он посмотрел на закрывшуюся дверь, стараясь увидеть то, что творится за ней, а потом повернул к себе.
Улыбаясь и восторженно и удивленно покачивая головой, облекая остававшийся в груди холодный комок ужаса в заново обретенный покой… озадаченный, очарованный, потрясенный и задумчивый, он пустил воду в душе и начал раздеваться.
Они постояли на дороге, пока такси не отъехало, а потом Джейни первой углубилась в лес. Если ветви деревьев и подрезали когда-то, теперь это невозможно было заметить. Тропа оказалась едва нахоженной и извилистой, однако достаточно заметной, так как ветви над головой переплетались так густо, что подлесок почти не рос под ними.