На углу, распростершись на ступеньках заброшенной кондитерской, лежало то, что Гарлик поначалу принял за груду грязных тряпок. Хотел пройти мимо, но остановился. Точнее, его остановило.
– Да это ж Фредди! – проговорил он, скорчив гримасу. – Че он может знать-то?
Куча тряпок завозилась на ступеньках и сипло поинтересовалась:
– Э, братан, четвертак найдется?
Из кучи высунулась и затрепетала в воздухе грязная рука, расцветшая на стебле непостижимо тонкого запястья.
– Ты только глянь на него! – проворчал Гарлик. – Кто-нибудь наверняка знает, но точно не он!
– Братан, четвертак найдется? Э… да это же Дэнни! Дэнни, брат, четвертачка не будет?
– Ладно, ладно, спрошу! – сердито проговорил Гарлик и наконец повернулся к Фредди. – Заткнись, Фредди! Сам посуди, откуда у меня четвертак? Слушай-ка лучше, я тебя кое о чем спрошу. Как нам всем снова собраться вместе?
Тут Фредди сделал усилие, которое, как видно, до сих пор считал излишним, – сфокусировал взгляд.
– Кому собраться? Нам с тобой, что ли? А куда?
– Ну вот, я же тебе говорил! – рявкнул Гарлик, снова не Фредди, а куда-то в сторону. Но в следующий миг как-то странно охнул и пробормотал торопливо, точно кто-то выдавливал из него слова: – Фредди, просто скажи, можем мы все снова вместе собраться или нет?
– Да что с тобой такое, Дэнни?
– Ты мне ответишь или нет?
Фредди вяло заморгал и, кажется, попытался подумать. Но не смог.
– Как же я замерз, – проговорил он наконец. – Уже три года тут мерзну. Дэнни, а у тебя выпить нет?
Их никто не видел, так что Гарлик пнул его ногой.
– Тупой ты чудила! – сказал он и, втянув голову в плечи, зашагал прочь.
Некоторое время – пока не устал держать глаза открытыми – Фредди провожал его взглядом.
Через два квартала Гарлик заметил кое-кого еще – и хотел поскорее шмыгнуть на другую сторону улицы. Но ему не дали.
– Не надо! – взмолился он. – Не-не-не, ну че ты творишь, нельзя же так прям у всех подряд спрашивать!
Неизвестно, что именно ему ответили – но, видимо, это был решительный и вполне однозначный ответ.
– Да чтоб тебя, – захныкал Гарлик, – вот сам увидишь, что из этого выйдет!
Ничего другого ему не оставалось.
Жена стекольщика, на голову выше Гарлика и вдвое тяжелее, перестала подметать ступеньки стекольной лавки и насторожилась, увидев, что к ней направляется бродяга. Голову он опустил, но смотрел прямо на нее и, похоже, не собирался незаметно прошмыгнуть мимо, как обычно делают ребята вроде него.
Гарлик подошел поближе и задрал голову. Эта тетка возвышалась бы над ним, даже случись ему влезть на ящик, – а сейчас он стоял на тротуаре, а она на второй ступеньке. Гарлик глазел на нее, словно деревенщина на памятник, она на него – с тем тошнотворным жадным любопытством, с каким прохожие глазеют на автокатастрофу.