Что ж, если его ямс крадет в ночи какой-то человек, значит, надо выследить этого человека. Найти себе товарищей для ночной экспедиции Мбале не удалось: с вердиктом колдуна все были согласны, однако же ночные походы и борьба с демонами – или даже с людьми, выполняющими работу демонов – не шутки. После долгих обсуждений было решено: изгнание демона, ворующего ямс – дело великое, того храбреца, кто готов рискнуть собой, оно покроет бессмертной славой, так что все по очереди отказались от этой чести в пользу того, кто единственный ее достоин – самого Мбалы, пострадавшего. Так что Мбале пришлось не только идти одному, но и долго и красноречиво благодарить родных и друзей за такую их любезность. Кое-как он это проделал; затем собрался на битву, и вечером все воины крааля проводили его до опушки джунглей, а жены их, стоя в стороне, стенали и оплакивали его участь.
В первые три ночи Мбала далеко не ушел. Едва скрывшись из виду соплеменников, он залезал на ближайшее дерево, устраивался на первой же ветке покрепче – и там, съежившись в страхе, проводил ночь, а наутро возвращался, бросая по сторонам такие свирепые взгляды, что никто не осмеливался задавать ему вопросы. Пусть думают, что он ночами сторожит свою делянку, говорил он себе. По крайней мере, надеялся, что так они и думают. Но на четвертое утро, спустившись с дерева, обнаружил перед собой ухмыляющуюся физиономию кузена Нуйю: тот помахал ему ассегаем и, смеясь, пошел прочь. Вот так Мбале пришлось взяться за свою задачу всерьез; так и вышло, что злые духи запугали его до полного отупения и бесчувственности.
В самый темный ночной час добрался он до своего поля, ловкими неровными шажками ловкого танцора проскользнул сквозь колючие кусты. Забравшись глубоко в густой кустарник, окружающий его ямс – заросли тех кустов, что его народ называет макуйю, а прочие астрагалом – присел, положил руки на копье, а подбородок на руки. Вот он и на месте. Невезение, воровство, стыд и глупость привели его сюда – и что дальше? Если явится вор – будь он человек или демон, Мбала его даже не разглядит!
Он задремал, мечтая о первых лучах рассвета на свинцовом небе, о подозрительном звуке – о чем-нибудь, что подскажет ему, что делать дальше. Надеялся, что демоны не заметят его здесь, на корточках в кустах – хоть и прекрасно знал: демоны видят все. Лишенный и веры, и мужества, он был беззащитен, но больше об этом не беспокоился. Беззащитность ввела его в какое-то оцепенение: он снова скрылся за невидимой стеной, открытый для всего на свете, но, к счастью, неспособный ясно это осознать – и уснул.