Мы защищаемся отчаянно, не жалея сил, средств и собственных жизней, мы готовы все принести в жертву в этой битве, ибо никакая цена победы не будет слишком высока.
Мы о себе позаботимся. «Я» буду защищать «себя». Никто и ничто не помешает музыке Гвидо затопить «меня» и обогатить мир, а самому Гвидо – открыться для мира и обогатиться бесконечно и многообразно. Теперь мы умеем мыслить как никогда раньше, жить, как не жили никогда прежде; и эту новую жизнь стоит защищать так, как обитатели земли ничто и никогда еще не защищали.
«Я вижу весь мир! – подумала Шерон Бревикс. И еще подумала: – Меня нашли!»
Вам четыре года, вы потерялись: что для вас всего страшнее? Голод, холод, но главным образом – дезориентация: непонятно, где вы, где «все», куда идти. Шерон пробудилась от своей дремоты – точнее сказать, от опасного скольжения по краю вечной тьмы – пробудилась, потому что перестала скользить не зная куда. Да, она замерзла и хотела есть; но она больше не была потеряна.
Допустим, рядом была бы мама – о чем бы она первым делом спросила? «С тобой все в порядке, милая?» Да, все в порядке. Шерон не ранена, ничего себе не сломала, и страшные лесные звери ее не тронули. Теперь мама знает об этом; и Шерон знает, что мама знает. Словно отдернулась завеса, отделявшая ее от мамы, Билли и от других братьев и сестер: пусть их нет рядом, но Шерон точно знает, где они, что делают и что думают. Конечно, лучше бы сейчас быть с ними, в тепле, и наконец поесть! Но и так интересно – ведь эта новая близость с семьей открыла Шерон кое-что такое, о чем она раньше не подозревала. Оказывается, Билли, противный Билли страшно испугался, когда она пропала. А теперь – смотрите-ка, как радуется, что нашлась! Значит, он все-таки ее любит! На самом деле Билли любит всех своих сестренок, только виду не показывает!
Шерон знала, что должна поспать еще часок, поэтому закрыла глаза и уснула – совсем не прежним сном.
Во второй раз она проснулась мгновенно и сразу вскочила на ноги. Хоть ноги у нее совсем занемели, но Шерон подпрыгивала на месте, притоптывала и глубоко дышала, пока онемение не сменилось покалыванием. Три минуты таких упражнений – а потом она целеустремленно двинулась в темноте сквозь густой кустарник, по двум торчащим из воды камням перебралась через ручей и уверенно вышла к стволу поваленного дерева, на котором вчера видела ярко-оранжевый трут. Шерон присела рядом, начала отламывать от трута кусочки и жадно набивать ими рот. Было очень вкусно – и безопасно; хотя большинству людей это неизвестно, но некоторые знают, что этот древесный гриб вполне съедобен.