«Умен, сучий потрох, не только за модой следит да по салонам красоты бегает», — подумал Велемир вслушиваясь в речь иерея.
— …А вот известный богослов Папафанасиу Афанасиос пишет, что опасность обмирщения действительно существует, но мы, тем не менее, не можем не признать тот факт, что Церковь сама обещает миру всеобъемлющую новизну: образование полностью нового тварного мира, его преображение через общение с Богом. Да ту же мысль можно найти и в книге Откровения. Следовательно, жизнь верующего — это не просто пассивное ожидание конца, но и активное участие в осуществлении Божьего замысла. Другими словами, Церковь в истории является предвосхищением и лабораторией этого эсхатологического конца. В этой лаборатории мир постепенно превращается в Тело Христово. Вы согласны?
— Продолжай, клирик, — снисходительно отозвался Ферапонтов.
— К четвертому веку Церковь давно покинула палестинскую колыбель и прочно обосновалась во всем Средиземноморье, неизбежно оказываясь лицом к лицу с господствующей в это время греко-римской культурой. Эта культура определяла способ жизни, стиль мышления и язык, который в значительной мере отличался от иудейского. Церковь оказалась перед решающим выбором: ограничиться иудейством или открыть себя всему миру. И она выбрала второе, открыв себя для других народов, и для этого использовала их язык и способ мышления. И этот выбор был далек от заигрывания с обыденностью. Это было историческим решением, основанным на самой природе Церкви… Чтобы понять взаимоотношения Церкви и мира, мы всегда должны помнить следующее. Церковь и мир не являются двумя онтологически, то есть по своей природе противоположными сущностями. Одно не сделано только из «священного» вещества, а другое — из «злого». В христианском видении весь мир без исключения — это творение Божие, и Бог — единственный Творец. Он призвал этот мир к бытию из ничего, и создал его для того, чтобы мир был причастником вечной и полной любви жизни.
— Помедленней, пожалуйста! — попросил Черемисинов, который уже строчил в блокнот.
— Можно и помедленней, — кивнул отец Владимир. — Богословы разъясняют, что главная задача мира — возжелать стать телом Сына, второй Ипостаси Святой Троицы, и этим, по собственному волеизъявлению, войти в вечную жизнь Троицы. Конечно, это нелегко. Но это приглашение приходит не из этого мира, поэтому оно всегда звучит непостижимо для него, и мир недоумевает: «Кто может принять это?» Ответ человечества на Божие приглашение очень точно выражен чисто славянским определением Георгия Флоровского «Подвиг — это аскетическое совершенствование, явление свободы в истории». Поэтому мы можем сказать, что Церковь — это часть мира, которая уже отозвалась на Божие приглашение. Вторая часть еще ему сопротивляется, и все еще не нашла дорогу в Церковь, хотя не является ни злобной по своей природе, ни чужеродной Церкви.