Помолчав, Велемир Радомирович пошел дальше:
— Фурье одной из главных задач для нового общества, объединяющегося человечества, также считал введение всеобщего языка. Но такой язык, по его мысли, должен возникнуть стихийно, в результате совместной жизни человечества. Правда, злые языки поговаривали, что у самого Фурье были большие трудности с изучением иностранных языков, многочисленность которых он считал «злом человеческим», и при каждом удобном случае высказывался против их существования. А необходимыми предпосылками к языковому единению, по его идее, являются принятие «единых мер, типографских знаков и других способов общения». Можно по этому поводу только улыбнуться. Ведь в настоящий момент всё это уже есть в Европе, взявшей на вооружение многие утопические мечты прошлого: и унифицированное законодательство, и единые валюта, стандарты, меры, шрифты и прочее. Однако это почему-то ни на шаг не приблизило европейцев к языковой гармонии. Напротив, только обострили все проблемы. А дальше будет еще хуже.
— А может лучше? — не согласился Вадим.
— Для кого как. Вот Вейтлинг в «Гарантиях гармонии и свободы» не только утверждал, но и пытался обосновать неизбежность введения всемирного языка. Такая возможность, по его разумению, появится только в коммунистическом обществе, то есть когда будут созданы экономические и политические предпосылки для него. Но это мы уже проходили. Очередная утопия. Он разработал и предлагал внедрить следующую схему принятия общеязыка. Первое поколение изучает местный, этнический, родной язык, а также один из всеобщих. Второе поколение вводит всеобщий язык в семейную и общественную жизнь. И третье, наконец, уже целиком пользуется им. Думаю, однако, что «три поколения» — это слишком маленький срок для человечества, чтобы отменить этнические языки и заменить их всеобщим. Следует отметить, что под всеобщим языком Вейтлинг понимал либо один из древних, либо же новоизобретенный, искусственный. Всё это очень субъективно… То, что «благозвучно» для русского уха, может вполне оказаться полной какофонией для уха китайского или французского и наоборот. Ведь, по сути, любой этнический язык является логичным, иначе его было бы невозможно ни учить практически, ни исследовать теоретически. Проблема в другом.
— В чем же? — подал голос Иван-молчальник.
— Логика языка отлична от формальной, аристотелевой логики, и пока еще с трудом поддается формализации. Добавлю к списку мечтателей о всеобщем языке, этаком Праязыке наоборот, известного французского социалиста Прудона, Фихте, Паоло Мантегацци, грезившего о космическо-космополитическом языке для Соединенных Штатов Земли, Уэллса. Этот фантаст прогнозировал оставить на планете лишь несколько пиджинов — испано-американский, англо-индийский, англо-негритянский, франко-негритянский и англо-китайский. Кто-нибудь сможет мне объяснить, что такое, к примеру, англо-негритянский?