Мои глаза неуверенно скользнули к двери. На входе стоял Каидан, в присутствии которого было некуда повернуться и нечем дышать. В его глазах бушевал шторм, а красный значок увеличился.
Сердце застучало у меня в ушах, заглушая бульканье кастрюлек и шкворчание сковородок. Каидан крадучись, как хищник, сделал шаг в мою сторону, и я инстинктивно отступила. Он шагнул еще, и так продвигался, пока я не оказалась прижата к раковине. Бушующая на его лице страсть передалась мне, и встань сейчас между нами какая-нибудь тварь, я бы ее убила. Кай протянул ко мне руки, но не обнял меня, а ухватился за край раковины по обе стороны от моей талии, и без единого слова его горячие губы впились в мои.
Я тут же погрузила пальцы в шелковистые волны его волос и переплела их с каштановыми прядями. Этот наш поцелуй не походил ни на один из предыдущих — властный, всепоглощающий, переходящий от ненасытной жадности к нежной ласке и обратно. А руки Кая продолжали сжимать раковину, ни на миг не ослабляя хватку. На самом деле, когда я покачивалась и тянула его на себя, всё его тело оставалось неподвижным, как будто только губам было позволено участвовать. Положив руки на его предплечья, я почувствовала, как они напряжены, и поняла, что он таким способом борется с собой, чтобы не утратить самоконтроля. Откинувшись дальше в сторону раковины, я с огромным трудом отняла свои губы.
Наши глаза, расстояние между которыми увеличилось всего на несколько дюймов, встретились. Мне было легко, а восприятие обострилось.
— Ты в порядке? — прошептала я.
— Ты готовишь, — прорычал он в ответ.
— Да?
— Для меня.
— А… — Я прикусила губу. — Ты не против?
Он запустил руки в волосы, как будто пытался откуда-то себя вытащить, и отступил на шаг. Пламя в его глазах не утихло. Ни на сколько.
— Мне нужно еще раз принять чертов душ, — просипел он и испарился.
Секунду я не шевелилась, потом заулыбалась и продолжала стоять, то и дело прикасаясь кончиками пальцев к губам, пока не пропел таймер и не настало время заняться упаковкой продуктов для холодильника.
После того как Каидан во второй раз помылся и переоделся, сбросив грязную одежду в стирку, я поручила ему сортировку и вынос мусора. Меня привело в совершеннейший восторг то, что пока я готовила, он по собственной инициативе переложил постельное белье в сушильную машину, а в стиральную загрузил новую порцию вещей. Я вытащила из сушилки теплые простыни и застелила кровать. Белье цвета слоновой кости было божественно мягким на ощупь — его соткали, наверное, из самых тонких хлопковых нитей, какие только можно себе представить. Разгладив простыни, я вернулась в холл и поставила сушиться вторую порцию стирки, собираясь тут же заново загрузить и запустить стиральную машину. Но когда я взяла шорты Каидана, меня остановило легкое шуршание. В кармане лежала сложенная бумажка — та самая, которую он забрал с кофейного столика.