Не рискуя углубляться в лес, где вполне можно было заблудиться, я решила пройтись вдоль воды.
Не знаю, сколько времени я брела, но совершенно не удивилась, заметив Копано. Он сидел на камне, разувшись, подвернув джинсы и опустив ступни в воду. Наши глаза встретились, и мое сердце забилось чуть сильнее. Копано похлопал по соседнему камню, я забралась туда и села, скрестив ноги. Что сказать? Мне не хотелось расстраивать Каидана фактом разговора с Копом, но Коп был моим другом. Поговорить жестами? Нет, у меня не должно быть секретов от Кая. Он сказал, что доверяет мне, и мне нечего от него скрывать.
— Как ты? — спросила я Копа.
— Хорошо. И ты, я вижу, тоже. Я… рад твоему счастью. Так долго ты была грустной.
Мы помолчали, глядя на океан, волнующийся под порывами ветра.
— Каидан сказал мне, что ты блестяще действовал в Сирии.
Коп, опустив глаза, уставился на свои босые ступни.
— Эти люди говорят на языке денег и были рады от нее избавиться. Но я пришел в ярость, когда увидел, в каких условиях ее держали. Избили, раздели донага. Она…
Копано вдруг умолк и затряс головой, выдыхая через нос, чтобы успокоиться, а я представила себе, какой устрашающий вид у него, наверное, был в Сирии в тот момент, когда он пытался сдержать гнев на тюремщиков Зании. Они не могли знать, что именно их пугает, но наверняка хорошо поняли, что перечить Копу не стоит.
— Спасибо тебе, — сказала я. — За всё.
Он посмотрел на меня и кивнул. Надеюсь, по мне было видно, как высоко я ценю то, что он делает, — без него я бы не справилась в тех поездках. А еще — как сильно я желаю ему счастья.
— Всегда рад помочь, Анна. Во всем.
— Как ты думаешь, — я перешла на шепот, — Зи выкарабкается?
Коп помедлил с ответом и вновь поглядел на воду.
— Думаю, да, если будет бороться за свою жизнь хотя бы вполовину так яростно, как сопротивлялась нам с Каем.
Он улыбнулся своим мыслям, потом вскинул голову, прислушиваясь, и прошептал:
— Она ворочается.
— Пойду к ней. — Я соскочила со своего камня, сжала на прощание плечо Копа и направилась назад к пристани. Оглянулась было, чтобы ему помахать, но он уже снова смотрел на океан.
Зания стояла на палубе, обхватив себя руками. Я была счастлива видеть ее на ногах, пусть даже слабую и без кровинки в лице.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хочу есть.
Я засветилась от радости и хлопнула в ладоши.
— Устроим набег на кухню!
Мы спустились в крохотный камбуз. Выбор был небогат, и я приготовила для всех бутерброды с арахисовым маслом и желе, которые теперь горой громоздились на тарелке.
Зания жадно накинулась на еду, залпом выпила бутылочку газированной воды — и ее лицо исказила гримаса боли: слишком резко наполнился желудок.