Каидан, должно быть, понял, что я задумала, покачал головой, а потом поднял из воды одну руку и показал на пальцах:
— Не слушай.
Ик. Пожалуй, это была правильная мысль.
Трудно сказать, сколько мы плавали так в вертикальном положении, не доставая ногами до дна, и ждали. Судя по косо падавшим сквозь щели лучам, солнце уже стало клониться к закату. В какой-то момент мое тело, казалось, адаптировалось к холодной воде, но пальцы онемели. Туфли размокли, отяжелели и тянули меня вниз. Я спрашивала себя, сколько мы выдержим: ведь температура воды, похоже, градусов двадцать с небольшим, и она наверняка упадет после захода солнца.
Тело способно на поразительные вещи, пока дух во всеоружии, а здесь меня окружали сильные духом друзья. Я взглянула на Занию. Она, поджав губы, с отсутствующим видом смотрела на воду. Трудно было сказать наверняка, но по-моему, она не слушала. Коп тоже — он закрыл глаза и медитировал. А Каидан с Блейком время от времени переглядывались, и то один, то другой поднимал бровь, а я тихо радовалась, что не посвящена в происходящее в доме.
Высунув из воды одну руку, я показала по буквам:
— Флинн в порядке?
Кай и Блейк разом кивнули, и я успокоилась.
Не помню, когда именно меня начала бить дрожь. Голова была настолько затуманена, что я даже не заметила, как стемнело. На острове завели свои песни насекомые, а у меня задрожала челюсть, и я стиснула зубы, чтобы они не стучали. Одного взгляда на посиневшие губы Зании было достаточно, чтобы понять, что она тоже замерзает.
Минуты? Часы? Я потеряла ощущение времени, но мы заведомо находились в воде уже несколько часов. Еще никогда в жизни мне не было так холодно. Что, если повелители останутся на острове на ночь? Мое онемевшее тело больше не чувствовало холода, и на то, что я мерзну, указывали лишь одеревеневшие руки и ноги, да неостанавливаемая дрожь. Даже парни то и дело начинали дрожать. Зания обхватила руками и ногами свою сваю и прижалась щекой к склизкой поверхности. Глаза у нее были закрыты, челюсть дергалась. Каидан смотрел на меня с обеспокоенным видом. Я хотела улыбнуться ему, чтобы показать, что держусь, но тело меня не слушалось. Перестань дрожать. Улыбнись. Никакого эффекта. Контроль был полностью утрачен, и это пугало.
Прошло еще какое-то время — несколько часов? Тьма кромешная. Но уже поднималась растущая луна, и я постаралась адаптировать глаза, перейдя на ночное зрение. Страха больше не было, голова сделалась совершенно пустой. А где-то внутри росло тошнотворное желание засмеяться.
Моей ляжки коснулось сзади что-то чешуйчатое; я, пискнув, судорожно втянула в себя воздух, на мгновение выпустила сваю и забилась. Острая боль пронзила одеревеневшие мышцы. И тут же, почти бесшумно, Каидан оказался рядом и одной рукой обнял меня за талию, а другой зажал мой рот. У меня вырвался новый смешок, и Кай сжал меня крепче и притянул ближе. От тепла его тела ко мне вернулась чувствительность, а голова достаточно прояснилась, чтобы сообразить, что я сейчас чуть всех нас не выдала. Вернулся страх, и это меня обрадовало: сознанию требовалось оставаться активным. Я снова ухватилась за сваю, а Каидан теперь обнимал меня сзади.