Когда тело Флинна, спущенное на веревке, с плеском погрузилось в воду, мне показалось, что я сейчас потеряю сознание. Чтобы женщины не увидели труп, повелители затолкали его под пристань, и он плавал в каких-то десяти футах от нас. Я зажмурилась и с трудом подавила тошноту.
Спустя несколько минут женщины поднялись на борт, и на нас со свистом понеслись волны от отчалившей яхты, которая волокла за собой тело Флинна. Кай помог мне приподняться — и очень вовремя, иначе бы я нахлебалась воды.
И вновь мы ждали, заточенные со всех сторон в ледяной воде, давая повелителям время отойти за пределы слышимости. И вновь казалось, что прошла целая вечность. Но вот, наконец, Блейк перебрался под лодочный сарай, ухватился за край выреза в настиле и подтянулся. Его лицо исказилось от напряжения, но он, пусть и скованно двигаясь, сумел выбраться наверх. Затем Блейк протянул руку и помог вылезти Копано, который тоже морщился, но не так сильно. Вдвоем они вытянули Занию. Кай, проплыв вместе со мной к сараю, приподнял меня за талию, а Блейк и Коп за руки вытянули меня наверх. Мне было больно поднимать руки, но это была не привычная поверхностная боль. Она находилась глубоко внутри мышц.
Ребята положили меня рядом с Занией. Я не чувствовала своего тела, и мне стоило огромных усилий не потерять сознание. Зания протянула ко мне руку и вскрикнула от боли.
На настил с плеском выбрался Каидан; когда Блейк потянул его за руку, он выругался.
— Н-надо п-пригнать к-катер, — стуча зубами, сказал Блейк.
— Я с т-тобой. — Коп разговаривал хриплым шепотом.
Двигаясь резко и отрывисто, Каидан сел на настил рядом со мной и втащил меня к себе на колени, затем помог Зании забраться на колени ко мне. Нас обеих колотила дикая дрожь. Я не могла ни открыть глаза, ни понять, что говорит Каидан. Что-то о переохлаждении. Мое сердце было разбито, тело сломлено.
В какой-то момент я поняла, что Зании нет рядом, а меня подняли и понесли. Я чувствовала дыхание Каидана на виске и слышала, как он шепчет, снова и снова:
— Т-теперь всё б-будет в п-порядке.
Мне хотелось сказать ему, что его тоже трясет, но говорить я не могла.
Потом я обнаружила себя на катере, в кресле. Рядом со мной в другом кресле сидела Зания, а ребята носились вокруг, крича друг другу дрожащими голосами что-то насчет одеял, обогревателей и мокрой одежды. С огромным усилием я повернулась к Зании и взяла ее руку, влажную и холодную, как дохлая рыба. Моя голова откинулась, глаза закрылись. По палубе над нами гремели шаги, их было много, а потом заработал двигатель, и в помещение хлынул поток нагретого воздуха.