Сладкая опасность (Хиггинс) - страница 55

— Это расхожее мнение об Африке, и местами, — он дотронулся до своей руки там, где я по ней шлепнула, — у нас и правда такие условия жизни. Но есть и большие города, как в Америке.

— А о чем ты скучаешь сильнее всего?

Он задумчиво оперся о подлокотник, и его лицо приняло благоговейно-мечтательное выражение.

— О воде озера Малави — она как хрусталь. — Название родной страны из его уст прозвучало волшебно. — О диких зверях и птицах повсюду. О ночах без искусственного освещения, когда можно видеть звезды во всей красе. Но больше всего — об ощущении общности в народе. Руководство в стране могло бы быть и получше, но люди там добрые. Они уважают свою землю и друг друга.

Я не сводила глаз с его одухотворенного лица. Мы оба склонились ближе друг к другу через кресло, чтобы тихо переговариваться.

Копано всегда внушал мне огромное уважение, а сейчас, видя его горячее желание бороться против любой несправедливости, я еще больше им восхищалась. Он мог бы встать на пути у мужчин, которых его собственный отец привел к пропасти, заставив обезуметь от гнева.

— А СПИД, — я бросила взгляд на лежавшую между нами книгу, — серьезная проблема у вас в стране?

Вопрос, возможно, показывал мою чудовищную неосведомленность, но Копа это не задело. Он потер лоб, который теперь прорезала глубокая морщина.

— Заражен каждый четырнадцатый. Сиротские приюты переполнены. С этим невозможно мириться.

Каждый четырнадцатый. Если бы это была наша школа, то один-два человека в каждом классе. Не удивительно, что он так болезненно воспринимает тему. Понимая это, я взяла его за руку. Он чуть подвинулся, выпрямился в кресле. Я стала ждать, и действительно, через некоторое время он принял мое рукопожатие. Напряжение исчезло. Мне хотелось быть ему другом, уметь его утешить, и я надеялась, что он правильно меня поймет.

Коп повернул запястье так, чтобы моя рука, подчеркнуто бледная на фоне его темной кожи, оказалась сверху. Глядя на нее, словно в ней содержится некая великая истина, пальцем второй руки Коп провел по костяшкам моей кисти и впадинкам между ними. А потом посмотрел мне в глаза. Тут я почувствовала, что жест, задуманный как предложение дружбы, принял иной смысл, и, чтобы не подавать сигналы, которые могут быть неверно истолкованы, улыбнулась и убрала руку. Сжимая подлокотник, я продолжала кожей чувствовать ласковое прикосновение Копа.

Стюардессы подкатили к нашему ряду тележку с напитками. Одна из них, симпатичная темнокожая женщина с губами, накрашенными красной помадой, перед тем как принять у меня заказ, окинула Копа быстрым оценивающим взглядом. Мне было странно, что кто-то смотрит на него подобным образом. Стюардесса налила стакан воды со льдом и протянула мне; при этом она перегнулась через Копа и нарочно коснулась бедром его руки. Аура у нее покраснела, но Коп предусмотрительно отвернулся от ее миловидного личика. Я прикусила губу, подавляя улыбку, и сказала спасибо.