— Тебе это не понадобится, — внезапно сказал Коп. Я обернулась и увидела, как Флинн подходит к бару, открывающемуся в сторону кухни, и кладет на него пистолет. Сердце бухнуло у меня в груди. По крайней мере, теперь он был не в полотенце, а в красных шелковистых шортах.
— Очень надеюсь, что нет, приятель, но осторожность никогда не помешает. — Флинн рассматривал нас, прислонившись к бару, а рядом с ним поблескивала сталь оружия.
Ладно, он просто предупреждает. Теперь мой ход — пора убедить его в наших добрых намерениях.
— Это Копано, сын Алоцера. А я Анна, мой отец Белиал.
— Тебя, — Флинн наставил на меня палец, — чуть не убили в прошлом году. Помню твою милую попочку.
Прежде чем я успела раскрыть рот, Коп сделал шаг в сторону Флинна, и напряжение стрелой прорезало воздух между ними. Я подалась вперед вслед за Копом и схватила его за предплечье.
— Флинн Фрэзер, мы прибыли на твою родину с добрыми вестями и пришли к тебе как друзья. Но ты должен уважительно обращаться с Анной.
Я стиснула зубы, а рот Флинна опять растянулся до ушей. Он смотрел попеременно на нас обоих, не вполне понимая, как отреагировать.
— Да, конечно. Никто из испов до сих пор не требовал от меня уважения, но для такого случая я готов постараться. Зависит от того, что вы собираетесь сказать.
— Давайте сядем, — вмешалась я. — Чтобы все объяснить, нужно время.
Флинн взял пистолет, засунул его в карман шорт, широкими шагами пересек комнату и уселся, развалившись, на стул с красной обивкой. Его ноги были широко расставлены, руки закинуты за голову, и, пока я говорила, с лица его не сходило подозрительное выражение. Я напомнила себе, что отец тщательно изучил ситуацию Флинна. Под броней сарказма — в это я твердо верила — наверняка скрывалось нечто более нежное, только как до него добраться? Всякий раз, открываясь кому-то из испов, мы рисковали, что нас выдадут, и сознательно шли на этот риск. Но даже с Занией я боялась меньше — может быть, потому, что с ней так ужасно обращался ее собственный отец. А Флинн был непонятен: вдруг сознание вины и ненависть к навязанному ему образу жизни уживаются в нем с лояльностью по отношению к отцу?
Это мне не нравилось.
— Флинн, — начала я. — То, что я собираюсь тебе рассказать, не должно выйти за пределы этой комнаты. Всех нас могут убить даже за сам факт разговора.
— Прямо так? — Брови Флинна поднялись.
— Да. — Я сглотнула. — Мне надо знать, что тебе можно верить.
— А мне, — ответил Флинн, — надо знать то же самое о вас. Кто вас разберет — может, это какая-то проверка на лояльность повелителям. Ваши предложения?