Из потока машин, огибающих перекресток, из самого его стержня, выныривают внезапно «Жигули» редкой серебристой окраски и с ходу, без лишних попыток, и утомительного елозенья, примыкают к ряду, припаркованному возле тротуара. Тоненькая женщина выходит из машины, в коротком, туго подпоясанном пальто с пушистым воротником, голова ее повязана темно-синей фуляровой косынкой, — странное дело, обычай фабричных работниц, знак окраинного щегольства и комсомольской непримиримости, тот самый легендарный «платочек» сделался изящной модой, воспеваемой в лакированных журналах и в фильмах, снятых на пленке, чувствительной к тени пролетевшего облака, к отблеску зари на поверхности воды. Трудно оторвать глаза от этой женщины, так несуетливо проворны и точны ее движения, столько осмысленной, покоряющей сноровки в ее руках, этому нельзя осознанно научиться, потому что при самой лучшей выучке нет-нет да и скажется скованность и натужный самоконтроль, это дается само собою сообразно с воспитанием, конечно, и при наличии определенных житейских возможностей. И как приятно смотреть мне этот непривычный сюжет из жизни не обремененной заботами современницы, автомобилистки и теннисистки, судя по всему, клиентки парикмахерской «Чародейка» и бассейна «Чайка», что лишь в самый последний момент отстраненно и как-то параллельно сложившемуся ходу мыслей сознаю я, что предо мною за стеклом машина моего друга Миши и его же жена Наташа, которую я вот уже полчаса жду за пустым столиком.
Кивать назойливо и махать рукою нет нужды, едва переступив порог зала, Наташа с первого же взгляда меня засекает и устремляется ко мне через зал, словно через реку, обращая на себя внимание мужчин, да и женщин тоже, они-то смотрят придирчивее и ревнивее, она улыбается мне еще издали, так что улыбка ее относится как бы ко всем присутствующим.
— Чудно выглядишь, — вместо приветствия объявляет Наташа и целует меня в щеку, на мгновение припав ко мне в меру дружески, в меру интимно, ровно настолько, чтобы одарить меня возможностью вдохнуть полузабытый запах ее волос и кожи. Я тоже тщусь отпустить комплимент относительно ее неувядаемой внешности, Наташа только машет на меня рукой, не допуская ни восхищения, ни лести, и оглядывается по сторонам. — Ты уже заказал что-нибудь?
Я вновь теряюсь, объясняя по возможности комически, какая классическая случилась со мною неувязка. Наташа с пониманием улыбается и мановением руки осаживает пренебрегшую мною официантку, плывущую между столиков, словно бы следуя некоему высшему предначертанию. Самое удивительное, что неприступный этот дредноут безропотно выбрасывает белый флаг.