Он отшатнулся, некоторое время смотрел в мои глаза, надеюсь, у меня печальный взгляд, хотя с этими тонкостями пока не разобрался, сказал резко боевику:
– Прекрати!.. У него особая подготовка. Жаль, самец. Что ты не с нами.
– Как жаль, – сказал я с печалью, – что и вы ничего не можете мне сказать. А я уж было начал надеяться…
Боевики перестали улыбаться, а тот, что с автоматом на ремне через плечо, сказал встревоженно:
– Босс, с ним что-то не так.
Вожак бросил резко:
– Вижу. Кончайте с ним, а ты, Ворон, подгони автомобиль к подъезду.
Один из боевиков, что с пистолетом в кобуре, торопливо вышел, а тот, что с автоматом, снял его с плеча и взял на изготовку.
Вожак повернулся ко мне, глаза впились в мое лицо злым взглядом.
– Твой последний шанс, – сказал он с нажимом, – дурак!.. Пойми, у нас нет времени с тобой возиться долго.
– Да понял я, – ответил я, – понял.
– Говори!
– Как я понял, – ответил я рассудительно, – вы преступники, да?.. Нельзя же вот так хватать человека, рубить ему пальцы, требовать признания в чем-то непонятном.
Вожак скривился, как от резкой зубной боли.
– Седьмой, – сказал он резко, – кончай с этим идиотом.
Боевик с автоматом радостно оскалился, я видел, как его палец вжал спусковую скобу. Громко хлопнул выстрел, пули вылетели одна за другой в едва заметном облачке дыма, уже горячие и разогреваясь при трении о воздух все больше, с силой ударили мне в лоб.
Вожак смотрел с брезгливой гримасой, но через пару секунд лицо дернулось в недоумении.
– Седьмой, – сказал он, – что такое?.. У тебя холостые?
– Босс, – ответил боевик в испуге, – как можно!
Он поспешно выстрелил короткими очередями снова, потом еще трижды. Я не то чтобы устал сидеть, но это уже бессмысленно, поднялся, оставив липкие ленты на поручнях кресла.
– Значит, – сказал я рассудительно, – вы преступники…. Преступившие порядок и закон… Что же мне с вами делать? Наверное, раз вы люди, то люди должны вас и судить…
Вожак, бледный как смерть, отступил и прижался спиной к стене. Его затрясло, а боевик, выронив из рук автомат, пал на колени.
– Да, господин Дьявол, вы абсолютно правы! Только наш суровый суд может назначить нам самую жестокую кару…
Я осмотрел обоих внимательно, оба уже бледные и трясущиеся, неотрывно смотрят в мое страшное лицо, которым я забыл двигать в такт речи.
– Граждане общества, – заявил я, – должны соблюдать закон и порядок. И все должны помогать соблюдать закон и порядок. Я вот сейчас, будучи как бы человеком и гражданином, исполню свой гражданский долг…
Старший молчал и только нервно глотал слюну. Я видел, как часто двигается его кадык, а глаза не отрывают взгляда от кисти моей руки, где вместо отрубленных пальцев уже появились новые.