– Да?.. А почему?
И хотя спросила лишь потому, что Крякожаберу вроде бы нужен ответ, хотя он ему совсем не нужен, даже мне понятно, однако Крякожабер ответил с жаром в голосе:
– Пройдет время, и никто не сможет доказать, что во Вселенной есть звезды или вообще что-то, кроме нашей системы…
На меня посмотрел с вопросом в глазах, я кивнул, давая понять, что понял. Чтобы увидеть край, людям нужно наблюдать через телескопы с помощью частиц, которые двигаются быстрее света, но во Вселенной таких нет.
Марианна сказала жалобно:
– Но как же… мы?
Крякожабер мягко улыбнулся, как ребенку.
– Солнце гораздо раньше станет красным карликом, но не сразу, это будет длится полтора миллиарда лет. Человечество успеет перебраться подальше от Солнца. А Солнце расширится настолько, что выйдет за пределы орбиты Марса. Понятно, что Меркурий, Венера, Земля и даже Марс будут сожжены в его недрах, зато дальше начнется оттепель, и там появятся условия для прекрасной жизни.
– Ой, – сказала она опасливо, – правда?
– Правда, – заверил он. – Потом Солнце расширится так, что выйдет за пределы Юпитера, зато на Енцеладе будет просто рай.
Он взглянул на меня, я снова кивнул, дескать, понимаю и слежу за его мыслью.
Похоже, его это чуточку удивило, но продолжил спокойно и немного победно:
– Во Вселенной масса звезд, но все станут белыми карликами, а затем и черными. Новые звезды рождаться уже не будут. После черных звезд останутся только морозные звезды из чистого гелия, а дальше энтропия… Крабоид, что-то случилось?
Я покачал головой.
– Да так… что-то нехорошо стало…
Марианна сказала жалобно:
– Мне тоже! Мы что, все умрем? Ты серьезно?
– Ты никогда не умрешь, – заверил Крякожабер, он бросил на меня острый взгляд. – Крабоид, что-то вспоминаешь?
Я покачал головой.
– Нет, но картину рисуешь почти верную. К счастью, это будет не скоро… Правда, неизбежно. Увы, законы не изменить.
Он весело засмеялся.
– Вообще-то люди законы меняют. Правда, пока еще не фундаментальные, но и до них дойдет очередь. И пусть гибель Вселенной случится через триллионы дециллионов лет, но мы уже думаем, как спасти ее, представляешь?..
Я помолчал, переваривая его странные слова. Люди живут одно мгновение, но если воспринимать людей не как отдельные частицы, а как Единого Адама, то его существование можно успеть заметить, хотя и оно промелькнет быстрой тенью.
– И, – произнес я медленно, – как?
Он развел руками.
– Пока только проекты, но обязательно решим. Вселенную нужно спасать от тепловой смерти, иначе погибнем и мы. Спасая себя, спасем и Вселенную.