Год спустя
В бухгалтерии бывшей картонажной фабрики ничего не изменилось: такие же обшарпанные столы, раздолбанные стулья, древние компьютеры и отклеивающиеся обои на стенах. Даже лай дворняжки Турбо во дворе такой же – беспричинный и бестолковый. И дела остались прежнего уровня.
– Принято решение возродить народные дружины, так что записывайтесь! – профорг Нинванна помахала над головой общей тетрадью. – С казаками патрулировать будете, может, познакомитесь, шуры-муры закрутите, а там, может, и замуж… Вот ты, Алена, замуж хочешь?
– Я хочу, чтоб от меня все отстали, вот чего я хочу, – буркнула Алена, которая заметно похорошела, но характер, судя по всему, не улучшила.
– А кто к тебе пристает? – с готовностью вмешалась главбух Татьяна Витальевна. – Кто прохода не дает? Может, женихи осаждают?
– А я не хочу замуж за казака! – сообщила новенькая – Лизавета, хотя у нее ничего и не спрашивали. Она сидела на месте Киры, а той пришлось приткнуться с торца за столом Наташки, которая, как всегда, опаздывает. Над своим новым местом Кира пришпилила к стене грамоту: «За успешное выполнение важного правительственного задания», на которую никто не обращал такого внимания, как когда-то на журналы с ее фотками на Бале Цветов. Точнее, вообще не обращали никакого внимания!
«У меня таких грамот штук сорок!» – сказала в первый день Нинванна, и больше коллеги к этому вопросу не возвращались.
– Тебя, Лизка, еще никто замуж не зовет! – в кабинет зашла запыхавшаяся Наташка. – Ни казак, ни маляр, ни немец – никто! Вон, Кирку позвал француз, она уши и развесила, а он ее поматросил и бросил! Так, подруга?
Она подошла к своему столу, наклонилась к Кире, чмокнула воздух возле щеки, села рядом.
– Ты не обижайся, подруга, всяко в жизни бывает! Если бы я обижалась, когда меня бросают, так уже давно бы сидела в дурдоме!
– Попрошу записываться! – трясла тетрадью Нинванна.
– А почему меня увольнять должны? – вдруг возмутилась Лизавета. – Меня на постоянную работу брали, не на декретное место! А тут заявилась эта цаца, и я сразу две недели отрабатываю! Ну и что, что у нее грамота? У меня тоже есть! Я в школе первое место по бегу выиграла!
– Так что, подруга, у тебя ничего интересного на этот раз не было? – спросила Наташка. – Ни балов, ни шмаров? Небось, ругались, да имущество делили?
Ее перебил вызов допотопного телефонного аппарата – черного, с круглым диском номеронабирателя, и отбитым уголком корпуса. Почему-то на него не обращали внимания. Звонок был долгим и пронзительным, но никто не брал тяжелую эбонитовую трубку. Лизавета продолжала возмущаться, но ее слышно не было: только открывался и закрывался рот, кривились губы, морщился лоб. Так же беззвучно говорила что-то Наташка. Как будто в телевизоре выключили динамик. Может, этот противный звон проникал в сознание и перекрывал все другие звуки?