Врачи (Нуланд) - страница 52

Из всех принципов Гиппократа самым важным Гален считал умелое прогнозирование. Как видно из его сочинений, он считал, что понимание пути дальнейшего развития заболевания оказывает большую помощь не только в определении надлежащего лечения, но и вносит неоценимый вклад в дело расширения практики, что, безусловно, ценилось докторами с острова Кос, а также признается врачами Нью-Йорка и Бостона. Похоже, самым важным из элементов лечения, которое Гален в 176 году применил к недугу Марка Аврелия, был правильно поставленный диагноз – злоупотребление удовольствиями. Император далеко не сразу оценил вердикт, прогноз и терапию Галена, и должно было пройти немало времени, прежде чем выдающийся пациент проникся уважением к своему врачу и назначил его на высокую должность, которую он занимал в течение многих лет. Описание Галеном этого события полно красочных нескромных подробностей и заканчивается пересказом выражения Марком благодарности:

Он заявил, что теперь наконец у него есть врач, притом весьма мужественный, и не раз повторил, что я первый из врачей и единственный философ; у него было много целителей, не только алчных, но жадных до славы и почета, полных зависти и злобы. Как я только что сказал, это самый замечательный из сделанных мной диагнозов.

Гален педантично записывал все свои исследования. Он нанимал помощников, писцов и других подручных, кого сегодня мы бы назвали персоналом лаборатории старшего научного сотрудника вкупе с издательством и типографией. Объем его научного наследия ошеломляет. Он начал писать, когда был еще подростком, и продолжал до самой смерти в возрасте семидесяти лет. Уцелевшие работы Галена составляют половину всех древнегреческих сочинений в области медицины, дошедших до нас; если исключить Гиппократов корпус, соотношение становится пять к шести. Они занимают двадцать два толстых тома (с размером страницы в 1/8 газетного листа) плотно напечатанного текста в стандартном издании, выполненном Майклом Куном с 1821 по 1833 год. Несомненно, было много других греческих врачей, публиковавших множество работ до и после Галена; но то, что очень небольшое количество их манускриптов сочли заслуживающими сохранения для потомков, многое говорит о том уважении, которым пользовался Гален.

Чтение немногих переведенных на английский язык трактатов Галена приносит неожиданно большое удовольствие. Помимо всего описанного выше, его автобиографические комментарии, а также рассуждения, касающиеся этики, философии, религии и окружающей его действительности абсолютно хаотично рассеяны по всем сочинениям, поэтому читатель никогда не угадает, на какой странице засверкает сквозь время жемчужина познания. Среди моих самых любимых – тот, который имеет к современному миру даже большее отношение, чем к периоду, в котором он был написан. Речь идет о чрезмерном многословии, литературные памятники которому оставили авторы медицинских трактатов всех веков. Согласно данным Кеннета Уоррена, бывшего директора здравоохранения Рокфеллеровского университета в Нью-Йорке, в 1981 году в мире насчитывалось двадцать тысяч журналов по биологии и медицине. Количество таких изданий сегодня можно оценить, только сославшись на цифры, предоставленные историком Йельского университета Дереком де Солла Прайс: «На протяжении более трехсот лет стабильно сохраняются высокие темпы роста количества всей научной литературы с экспоненциальным увеличением примерно на 6–7 % в год, с удвоением количества изданий каждые 10–15 лет и десятикратным умножением в каждом поколении от 35 до 50 лет». Подобная статистика подтверждает обоснованность комментария, сделанного в 1985 году корреспондентом журнала New England journal of Medicine, который отметил, что множество доступных торговых точек гарантирует, что будут опубликованы все высококачественные и важные произведения, а также почти все посредственные сочинения, не говоря уже о подавляющем большинстве плохих или тривиальных». Каждый, кто читает хотя бы некоторые из основных журналов по своей специальности, хорошо знает, что в современной медицинской литературе содержится значительно больше дублирующих друг друга материалов, чем требуется для описания открытий, гораздо больше слов, чем нужно для ясных объяснений, и слишком много плохих писателей, чем читатели могут вынести. Хотя сегодня дела, безусловно, хуже, чем когда-либо, болезнь уходит корнями в древность и прослеживается, по крайней мере, до эпохи египетской цивилизации. Гален, который горячо возражал бы, если бы ему сказали, что он повинен так же, как любой другой, кто когда-либо испытывал восторг, увидев свое имя на обложке книги, предлагал любопытное решение: