Гольцман открыл старый потрёпанный дипломат, еще из 20 века, взял у меня коробочку, открыл.
— На первый взгляд, юноша, я бы сказал, что их надо обработать. А на второй назвал бы себя старым дураком, такие камни нельзя портить, это чудо. Не хотите продать?
— Эти — нет.
— Понимаю, понимаю. Если будут еще, я возьму всю партию, не торгуясь. Поверьте, и спросите своего дядю, Гольцман всегда дает хорошую цену. И в следующий раз звоните прямо по тому телефону, который я только что дал, не беспокойте Юру. Этот поц обязательно захочет свой процент, а разве два приличных человека не могут договориться сами?
— Могут, Вениамин Семенович.
— Я вас умоляю. Зовите меня просто дядя Веня. Вы же мне как родной.
Ну еще бы, за те деньги, которые я ему перевел, я уже стал практически его любимым сыном.
Дядя Веня аккуратно раскрыл бархатную папочку, положил основы, сделанные в виде шумерских клинышков, цепочку, достал из специального отделения инструменты и практически без примерки, в одно касание прикрепил камни, продел цепочку в отверстие, полюбовался, сложил в коробочку и протянул мне.
— Потом просто скажите, как все прошло. Только без подробностей, мое старое сердце не выдержит.
— Спасибо, дядя Веня, — я встал.
— Зай гезунд, юноша. И не забывайте старого человека, звоните. Помните, что я сказал про камни.
— Не ожидала, Марк Львович, — Ира, едва я уселся на свое место, тронулась.
Пока она валялась на полу, а потом три-четыре часа в себя прийти не могла, я Катю долечил. Точнее говоря, мы с котом, и не то, чтобы совсем, но сделали что могли. Врачам я строго-настрого запретил в течение недели ее трогать, вообще. Если внутривенка, то не через руку, никаких ИВЛ и прочего антиквариата, и вообще лучше не подходить близко. Врачи кивали и с ужасом смотрели на отросшую руку, такого в их практике никогда не было. Ничего, пусть привыкают, месяц, может год, и тут появятся новые лекари, медицина останется, но как вспомогательное средство для пси-воздействий, ведь ту же руку, если ее пришить свеженькой, псион гораздо легче приживет, чем если, как я, новую делать.
Уфимцев подошел, обнял меня крепко и стоял так минуту, не меньше, я даже заскучал. А потом пообещал, что сделает для меня все, что сможет. Кроме одного — согласия на наши с Катей отношения. В принципе, я с ним был согласен, тупиковый вариант. Не в первый раз пожалел, что Анур отсюда свалил, а то расхлебываю по сути его проблемы.
Так что теперь мы с Ирой возвращались обратно, домой.
— Вы решили под себя подмять поставки левых камушков? — продолжала она.