На КПП мы успели заехать до закрытия, охранник бегло опросил нас, что-то отметил в электронном журнале и велел проезжать. При этом мы назвались настоящими именами. Вывод мог быть только один, нас не ищут и об истории с Климом никто не знает. Немного приободрившись, мы поехали по торговому району, где уже начали закрываться лавочки.
Для начала, нам требовалось сдать Джакомо в хорошие руки. Он сказал, что здесь работает его дядя, у которого он сможет отлежаться. К счастью, лавочки здесь были пронумерованы, сделав несколько кругов, мы нашли ветхую избушку под номером 128. Там было уже заперто, но, поскольку торговец и проживал здесь, мы просто постучали в дверь. Некоторое время ничего не происходило, потом внутри послышалось какое-то шевеление, раздался звук шаркающих шагов и дверь отворилась. На пороге стоял седой старик в пижаме и тапочках. Джакомо он приходился дядей, но на вид вполне мог сойти за деда.
— Ваш? — спросил я, показывая на стоявшего рядом Джакомо.
— Ээээ… — растерянно протянул он, пытаясь рассмотреть в обожжённом лице знакомые черты, — Джакомо?
— Дядя, это я, мне нужна помощь, — слабым голосом проговорил он.
— Принимайте, — сказал я старику, — машина во дворе, добро в машине.
— А что с ним?
— С джинном обнялся, — объяснил я, — глаза целы, а ожоги пройдут, пусть отлежится у вас, больше ему идти некуда.
— Да, конечно, — он засуетился, — проходи, Джакомо, сейчас я тебе помогу. Вам я что-то должен?
— Нет, — ответил я, — позаботьтесь о нём.
Распрощавшись со стариком, мы пошли в центр, на проходной нас пропустили свободно, никто ни о чём не подозревал. Номер в отеле по-прежнему держался за нами, поскольку перед отъездом я заплатил ещё за четыре дня, а машина стояла на стоянке. Нашарив в кармане ключи от номера, я пошёл к лифту, спутники мои немного повертелись внизу, выясняя, не искал ли нас кто-либо, а убедившись, что всё в порядке, догнали меня. Алик, которому мы вручили несколько купюр, снял себе одноместный номер на втором этаже.
Переступив порог номера, мы наперегонки ринулись в душ, по пути сбрасывая с себя одежду. Там, в пустыне, личная гигиена нас не особо волновала, тем более, что умываться всё равно было нечем. Здесь, получив доступ ко всем благам цивилизации, мы вспомнили, что все мы жутко грязные, покрыты пылью, небриты и в грязной одежде. Места хватило всем, пока Шурик намыливался, Нэнси скоблила меня бритвой, при этом успевая вертеться под жёсткими струями воды, потом роли поменялись, я брил Шурика, а Нэнси мылила мне спину, раздирая мочалкой кожу едва не до крови. Заняло это больше часа, зато потом мы, чистые и распаренные, вывалились из душевой и попадали на кровать.