Узнав о падении Бастилии, король вновь пошел на попятную. Он отозвал войска и восстановил Неккера в должности. Более того, три дня спустя посетив Париж, король в знак примирения согласился надеть трехцветную кокарду, в которой к цветам города — синему и красному — был добавлен белый цвет Бурбонов. С этого времени трехцветное знамя стало знаменем Революции. Испуганные происходящим и разочарованные поведением монарха, представители крупной аристократии начали покидать Францию, в том числе и младший брат короля граф д’Артуа.
После событий 14 июля по Франции прокатилась волна «муниципальной революции». Тон ей также задал Париж. Созданный в Ратуше комитет выборщиков провозгласил себя коммуной (муниципалитетом). Мэром был назначен Байи, командующим национальной гвардией — Лафайет. Вслед за столицей новые, революционные муниципалитеты возникли и в других городах, заменив собою прежние власти.
Известия о парижских событиях, дороговизна, недостаток хлеба, вакуум власти спровоцировали многочисленные выступления сельской бедноты в разных районах Франции, сопровождавшиеся разграблением замков и богатых домов. Эта «жакерия» породила слухи о «шайках разбойников», повергавшие в панику целые деревни и города. В конце июля уже вся страна была охвачена «Великим страхом».
Учредительное собрание, ежедневно получавшее известия об аграрных волнениях, в ночь с 4 на 5 августа приняло решение отменить сеньориальные права: те, что являлись наследием личной зависимости (барщина, право мертвой руки), — бесплатно, остальные — за выкуп. Также ликвидировались все сословные и местные привилегии, продажа должностей, снимались сословные ограничения на доступ к военной и гражданской службе. Решения этой «ночи чудес», закрепленные декретами 5–11 августа, разрушили социальную основу Старого порядка.
26 августа Собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, определявшую принципы будущей Конституции. Декларация провозглашала верховный суверенитет нации, объявляла «естественными и неотъемлемыми» права каждого на свободу, собственность, безопасность и сопротивление гнету, устанавливала презумпцию невиновности, свободу слова и совести.
Людовик XVI отказался санкционировать Декларацию и декреты 5–11 августа. Это дало повод революционным публицистам обрушиться на королевскую власть с новыми нападками, муссируя слухи об «аристократическом заговоре» против народа. Их агитация еще больше нагнетала обстановку, и без того накаленную перебоями с подвозом продовольствия и дороговизной. Когда 5 октября по Парижу пробежал слух о том, что офицеры короля, демонстрируя ненависть к Революции, во время банкета топтали трехцветную кокарду, толпа плебса двинулась на Версаль. За ней туда же отправилась национальная гвардия с Лафайетом во главе. Когда парижане прибыли в Версаль, Людовик XVI обещал им санкционировать Декларацию прав. Однако ночью толпа ворвалась во дворец, убив двух гвардейцев короля. Только вмешательство Лафайета предотвратило дальнейшее кровопролитие. Король опять решил уступить и дал согласие на переезд в Париж. 6 октября он с семьей под охраной национальной гвардии и в окружении толпы покинул Версаль. Навсегда.