И я продолжал стоять. Потому что не мог быть уверенным в том, что эти отогнали других не для того, чтобы присвоить добычу себе. Так продолжалось несколько минут, когда мы стояли, и друг друга рассматривали. И только детеныши вели себя, как им и положено — весело и беззаботно. Затем самый крупный из них пришел в движение. Он почесал себе грудь, окинул взглядом всю свою стаю, и неторопливо пошел, отдаляясь от меня все дальше и дальше.
До самого заката я брел вслед за ними, не приближаясь, и не отдаляясь. Где-то там, позади, то и дело выныривали из травы морды хищников, от которых избавился только благодаря им. И даже заночевал недалеко от них. На одиноко растущем раскидистом дереве. И это была едва ли не самая спокойная ночь, за все время странствия. Следующим утром наши пути разошлись. Стадо, ведомое вожаком, направилось на север. Ну а мой путь по-прежнему лежал на восток.
— Поверьте на слово — однажды они меня спасли.
— Верю, — кивнул Трофим. И обратился к остальным. — Уходим отсюда.
Демьян так и не появился, ни пешком, ни на «Контусе». Будь все несколько иначе, я бы давно уже был в Радужном, пытаясь узнать о его судьбе. Меня удерживала Лера. Домашняя девчонка, у которой все трудности в предыдущей жизни представляли собой или несданные зачеты, или невнимание понравившегося мальчика. И тут на нее обрушилось столько всего!
Еще и убивать заставляют всех подозрительных людей. Несомненно, правы те, кто утверждает: по-настоящему крутым может быть только тот, которого не связывает ничто. Ни любимая, ни семья, ни имущество, ни принципы.
Мне не удалось заставить себя бросить Леру одну. В компании малознакомых людей.
— Возвращаемся, — объявил всем на утро третьего дня.
— А если Демьян появится здесь сразу же после того как мы отсюда уйдем? — с сомнением сказал Малыш.
Согласен — будет обидно, но иного выхода при всем желании увидеть не смог. А что, если сделать таким образом?
— Паша, ты Демьяна лучше других знаешь. Подумай, сможешь оставить ему какой-нибудь знак именно на этот случай? Такой, чтобы он его понял, но другие не сообразили, что к чему?
Тот думал недолго.
— Я ему послание вон на той скале напишу, — И, наблюдая за нашими недоумевающими физиономиями: на арабском что ли, напишешь? пояснил. — Вряд ли сюда заглянет еще один, кто родился в Могилеве, служил на Балтике, а затем работал на Лене.
— Ну и как он поймет, что мы направились именно в Радужный?
— По стрелке. Нарисую ее в нужную сторону, и все. Не беспокойтесь, Дёма без труда сообразит, — заверил нас Павел.
— Тебе его лучше знать, — высказался за всех Трофим. — А вообще, риск.