— Какая девчонка? Описать можете?
— Девчонка как девчонка. Ляльки повыше, худая, волосы, правда, отличные, пышные такие, вот досюда, — он показал примерно до лопаток.
— Темные, светлые?
— Светлые. Но не как у Элли, а эти, как их, русые.
— Одета как была?
— Джинсы, рубашка… или футболка с длинным рукавом. Жилетка еще была.
— Кожаная? С бахромой?
— Да вроде… Не, не помню.
— И куда они пошли? Вы не заметили? Куда свернули?
— Да вроде не сворачивали. В тачку, что ли, сели?
— В машину? Какая машина?
— А может, и не в машину. Далеко уже было. И я правда не приглядывался. Если бы я знал!
* * *
Девушка, девушка… Свидетели говорят про девушку, камеры ее показывают… Девушка в схему «маньяк» не вписывалась совершенно. Что-то тут было не так, понять бы — что?
Едва она сделала шаг внутрь кабинета, сдвинутый на угол стола серый от возраста массивный кнопочный «сименс» (а может, «самсунг» — время пощадило только первую букву названия) залился пронзительной трелью. С досадой — перебили мысль! — с надеждой — вдруг что-то важное случилось? — и с некоторой долей страха — только бы не еще один труп! — Арина резко потянулась к аппарату, свалив по дороге стаканчик с «перьями». Ручки и карандаши покатились в разные стороны. Ай, ладно, после подберу! Вдруг это и впрямь кто-нибудь с новой информацией — на первый взгляд пустяковой, а на самом деле — ключевой!
Боялась она зря. Но и надеялась — тоже. Звонил дежуривший нынче на проходной Британская Леди.
Бог весть, кто первый назвал так приземистого, белобрысого сержанта Пилипенко. Но прозвище приклеилось. Известно же, что истинная леди никогда не показывает своих чувств, ее ничто не может потрясти или удивить. Флегматичный сержант был до краешка переполнен скучающим безразличием ко всему на свете, сохраняя и в голосе, и на лице всегда одно и то же выражение — «как же вы мне все надоели».
Но сейчас сквозь всегдашнюю неизбывную скуку пробивался слабый росток живого интереса:
— Арина Марковна, тут к вам гражданин просится…
— Свидетель? — с надеждой перебила она.
— Да не то чтобы свидетель. Вроде как наоборот… Да-да, я вас понял, — буркнул Леди куда-то в сторону и после короткой паузы (видимо, слушал, что ему говорят «с той стороны») уныло сообщил. — С повинной, короче, пришел.
— С повинной? Дело в моем производстве или новое что стряслось? — она стремительно перебрала в памяти покоящиеся в сейфе папки. По драке с особо тяжкими (жертва в больнице, но врачи руками разводят, не жилец) нанесший смертельный удар в КПЗ, и сомнений никаких, драку аж две камеры наблюдения зафиксировали. По пожару на стройке прораб, теоретически ответственный за безопасность, под подпиской о невыезде (да и не виноват он ни в чем, не он гастарбайтеров нанимал). По задушенной в своей постели старушке задерживать пока некого: у племянника, единственного наследника, железобетонное алиби, да и не при делах он, квартирных и финансовых проблем у парня не имеется, бабке ежемесячно к пенсии добавку подкидывал и вообще заботился. Арина была уверена, что старушку придавил подушкой сосед — здоровый, громогласный, наглый. Якобы они с женой шум слышали! А сам спит и видит, как бабкину комнату заполучить и стать единоличным хозяином квартиры. Но следов его присутствия в старушкиной комнате эксперты не обнаружили. А поскольку первый этаж, плюс открытое по летнему времени окно… Так и придется списать дело в архив. А сосед скоренько договорится с племянником и комнату бабулькину заполучит за полцены, а то и за треть.