* * *
Дверь открылась, и в палату вошел мой лечащий врач. Я пришел в себя уже здесь, в военном госпитале. Просторная одноместная палата, прекрасно оборудованная по последнему слову местной медицинской техники.
После рывка на пределе сил и последовавшего прямо за ним серьезного ранения мой накачанный боевым коктейлем организм смог продержаться до конца боя, но потом немедленно отрубился, впав в режим самовосстановления, и находился в полной отключке почти сутки.
Сюда меня доставили три дня назад, и сейчас я чувствовал себя уже более-менее сносно, приведя местный медперсонал в состояние легкой паники скоростью заживления раны.
— Как вы себя чувствуете, мистер Нагулин? — голос врача звучал как-то необычно.
— Благодарю, гораздо лучше, — честно ответил я и улыбнулся доктору.
В этот раз осмотр не занял много времени. Медик явно нервничал и, похоже, торопился.
— Ну что ж, — неестественно бодрым голосом произнес он, закончив процедуру, — я думаю, ваше состояние уже вполне позволяет….
Дверь открылась и в палату заглянул человек, с которым я познакомился несколько дней назад, когда он чуть не выстрелил в меня из своего револьвера.
— Доктор, каково ваше решение? — требовательно произнес агент Секретной службы.
— Мистер Нагулин, — врач вновь повернулся ко мне, — ваш организм уже достаточно восстановился для того, чтобы разрешить вам встречи с посетителями.
— Спасибо, доктор, — кивнул врачу агент и, войдя в палату, выжидающе посмотрел на медика.
— Да, конечно, — кивнул тот и быстро вышел из палаты.
— Мистер Нагулин, вас хочет видеть президент Соединенных Штатов, однако если вы сейчас не готовы…
— Я готов, — мягко прервал я агента, — Думаю, я уже в состоянии перенести дорогу.
— Никуда ехать не нужно, — на лице агента появился едва заметный намек на улыбку. — Господин президент сам прибыл в госпиталь, чтобы навестить вас.
* * *
Мы беседовали около двадцати минут. Никакой политики, никаких вопросов в стиле «как вы смогли?» и «откуда вы узнали?». Мой собеседник отлично понимал, что можно, а что нельзя спрашивать у русского генерала, и ни разу не вынудил меня говорить неправду.
— Вы рисковали своей жизнью, спасая мою, — негромко произнес Рузвельт. — Я такие вещи никогда не забываю.
— Это только начало, мистер президент, — я внимательно посмотрел в глаза главе Соединенных Штатов, — Я хочу, чтобы наши страны стали союзниками, и на многое готов ради достижения этой цели. Мистер Рузвельт, я могу обратиться к вам с личной просьбой?
— Было бы странно, если бы я ответил отказом после того, что вы для меня сделали, — усмехнулся президент.