В свое время либертарианская верхушка Великобритании выбрала на тот момент меньшее из двух зол – деиндустриализацию с тем чтобы вдохнуть новую жизнь в финансово-экономические мехи страны. Получилось: Лондон – признанный финансовый центр мира, процветают банки, цены на недвижимость зашкаливают. Но как говорят: «Что положено попу, не положено дьяку». Нас банки и недвижимость не только вытянут, но, более того, затянут в омут политической и экономической дистрофии.
Между тем размеры нашей страны, ее ресурсы, демографические проблемы ставят перед нами задачу сохранения и развития научно-технической самодостаточности. Мы должны уметь сами производить все необходимое. В материальном производстве – как, впрочем, и во многих других вопросах – мы должны минимально зависеть от внешнего мира, и в то же время этот внешний мир должен максимально зависеть от нас.
Но пока экономический блок нашей верхушки идет диаметрально противоположным путем. У наших либералов Тэтчер не выходит из головы в буквальном смысле. Если перефразировать Маркса, который, в свою очередь, дополнил соответствующую фразу Гегеля, то можно определенно констатировать: тэтчеризм повторяется дважды – первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса.
Нурали Латыпов, кандидат философских наук
Глава 1
Провинциальное детство
Мое первое детское воспоминание – движение. В солнечный день мою детскую коляску везли по направлению к городскому парку, и по пути я познакомилась с грэнтемской суетой. Это событие сохранилось в моей памяти как волнующая пестрая мешанина машин, людей и оглушительного шума – и все же, как ни парадоксально, это приятное воспоминание. Мне, должно быть, понравилось это первое, полуосознанное погружение во внешний мир.
Многие из нас, вероятно, помнят свои ранние годы нечетко, как бы в тумане. Мне тоже вспоминается идиллический туман, в котором солнце всегда светило сквозь листья лаймового дерева и его свет падал в нашу гостиную на чье-нибудь лицо – лицо моей матери, сестры, служащих магазина – всегда кто-нибудь был рядом со мной, чтобы обнять меня или побаловать сладостями. Согласно семейной истории, я была очень спокойным ребенком, во что моим политическим оппонентам, возможно, трудно поверить. Но родилась я в неспокойной семье.
Четыре поколения семьи Робертс были сапожниками в Нортэмптоншире, в то время крупном центре обувной промышленности. Мой отец хотел стать учителем, но был вынужден бросить школу в 13 лет, поскольку его семья не могла обеспечить его дальнейшее обучение. Вместо этого он начал работать в Аунделе, одной из лучших частных школ. Годы спустя, когда я отвечала на вопросы в Палате общин, Эрик Хеффер, член парламента от лейбористов левого крыла и мой постоянный оппонент в прениях, попытался использовать свое рабочее происхождение, упомянув, что его отец был плотником в Аунделе. Он был сражен, когда я ответила ему, что мой отец работал там же в продуктовом магазине.