Я уже достаточно знала о Гитлере. Вблизи нашего дома был магазин фиш-энд-чипс, куда меня посылали покупать наш пятничный ужин. Очереди в магазине всегда были хорошим местом для дискуссий. Однажды темой разговора стал Гитлер. Кто-то сказал, что по меньшей мере он дал Германии некоторое самоуважение и заставил поезда ходить по расписанию. Я решительно возразила, к изумлению и несомненному недовольству старших. Хозяйка магазина рассмеялась и сказала: «О, она всегда спорит».
Моя семья ясно видела жестокое обращение Гитлера с евреями. В школе нас поощряли заводить зарубежных друзей по переписке. Моей подругой была французская девочка по имени Колетт; увы, я потеряла с ней связь. Но моя сестра Мюриел переписывалась с австрийской еврейской девочкой по имени Эдит. После аншлюса в марте 1938 года, когда Гитлер аннексировал Австрию, отец Эдит, банкир, написал моему отцу, прося нас позаботиться о его дочери, поскольку ему было ясно, как будут развиваться события. У нас не было ни времени, ни денег, чтобы самим взять на себя такую ответственность. Но отец добился поддержки грэнтемских ротарианцев, и Эдит приехала к нам и жила у каждой семьи по очереди, пока не уехала к своим родственникам в Южную Америку. Ей было семнадцать лет, она была высокая, красивая, хорошо одетая и прекрасно говорила по-английски. Она рассказала нам, каково жить еврею при антисемитском режиме. Одна фраза, что произнесла Эдит, запомнилась мне особо: евреи созданы, чтобы скрести мостовые.
Мы желали конца гитлеровским злодеяниям, даже если ради этого нужно было вступить в войну. С этой точки зрения Мюнхеном нельзя было гордиться. Мы знали также, что, подписав Мюнхенское соглашение, Британия стала соучастником в нанесении огромного вреда Чехословакии. Пятьдесят лет спустя, когда я в качестве премьер-министра посетила Чехословакию, я обратилась к Федеральной ассамблее в Праге и сказала: «Мы подвели вас в 1938 году, когда разрушительная политика умиротворения позволила Гитлеру лишить вас независимости. Черчилль вскоре отрекся от Мюнхенского соглашения, но мы до сих пор вспоминаем об этом со стыдом». Внешняя политика Британии хуже всего, когда она участвует в раздаче территорий других стран.
Но в то же время все мы понимали плачевное состояние и неподготовленность Британии и Франции к большой войне. Также, к сожалению, некоторые купились на немецкую пропаганду и действительно верили, что Гитлер защищает судетских немцев от притеснения чехами. К тому же, если бы мы вступили в войну в тот момент, нас бы не поддержали страны доминиона. Последующее расчленение Германией того, что осталось от Чехословакии в марте 1939 года, наконец убедило почти всех, что скорая война необходима для усмирения гитлеровских амбиций. Даже тогда, месяцем позже, лейбористы, как я упоминала, голосовали против военного призыва. В Грэнтеме антивоенные настроения тоже были сильны: многие методисты противились официальной призывной кампании в мае 1939 года, и вплоть до самой войны и даже после ее начала пацифисты проводили в городе свои митинги.