Потапов же то ли закусился, што вряд ли, то ли ведёт какую-то свою игру, рассчитанную может даже и не на меня, а на других… хм, участников. В игры сии даже и не намерен вникать, имеется подспудная опаска – очень уж я на виду. Сильно подозреваю, што милейший Алексей Степанович как раз таки и желает выставить меня этакой приманкой, играя меня втёмную.
Может быть даже, с полным сочувствием к подобной доле, а может – искренне считает, што участь стать компостом в Большой Игре должна быть мне комплиментарна. Ну или просто – за насекомое держит. Распространённый тип среди русских добровольцев – искреннее сочувствие к угнетаемым бурам, при полном пренебрежении нуждами собственного народа.
Эбергарт Александр Карлович, командующий русскими медиками под Ледисмитом, доброжелателен, и я ему симпатичен, но чин надворного советника[iii], так сказать, обязывает. Государев человек, хоть и медик. По окончанию командировки его ждёт новое звание, должность, ордена… и на всё это я могу повлиять самым негативным образом.
Пусть меня и оправдали, но осадочек остался. Личное оскорбление… а Его Величество, как ни крути, личность не масштабная, но исключительно злопамятная. Как и Высочество.
– В палату Второго Раада[iv], - отстранившись от стола и отмахиваясь от надоедливой мухи, залетевшей под распахнутый полог палатки, поясняю наконец, пока убирают тарелки.
– Однако… – Эбергард покачал головой, – изрядные у вас знакомства, Егор Кузьмич.
– Не жалуюсь, Александр Карлович, – улыбаюсь ответно, благодарно кивнув медсестре Наталье Богдановне, принесшей чай. Онкоева из крестьянских девиц, и в негласном, но действующем «табеле о рангах» Русской Миссии Красного Креста занимает нижнюю строчку.
«– Все животные равны, но некоторые равнее[v]…»
Эбергард пошёл белыми пятнами, будто поморозившись лицом, отчего я заключил, што язык мой – враг мой… не отсоединился вовремя от мозга. Сделали вид, што я ничего не говорил, а присутствующие – не слышали.
– И как же проходят заседания Раада? – спас положение Потапов.
– Пф… – я задумался, – небезынтересно для стороннего наблюдателя, но результат…
«– Субботник в синагоге»
– … нулевой. Фольксраад осаждают лоббисты всех мастей, едва ли не сотни. Бюргеры знают о том, и потому любое решение Раада, идущее в сторону от устоявшихся традиций, рассматривается пристрастно, истолковываясь обычно самым дурным образом.
– Однако, – сдавленно удивился Оттон Маркович, принявшись яростно протирать пенсне, пока я доливал себе заварки по вкусу, – слышал я о том, но признаться по чести – не верил.