И не потому, што в португальской колонии нет достойного алкоголя, а потому што – публика! Шахтёры, «дикие» старатели, мелкие торговцы и авантюристы всех мастей, промышляющие чем придётся – от наёмничества и разовой подработки на стройках, заканчивая контрабандой алмазов и похищением людей.
Одни экономят всеми силами, надеясь при случае удачно вложиться и неслыханно разбогатеть, и говорят – бывает! Другие – народ с самого што ни на есть дна, и просто не привыкли к нормальной жизни. Ну а третьи… они бы и рады пофорсить, но либо – нечем, либо – опасаются показать капиталы.
Народец в колониях лихой не по-хорошему, а тут ещё и военные действия, да с африканской спецификой. То бишь людей, желающих половить рыбку в мутных водах военных и около военных действий, как бы не больше, чем тех, кто готов воевать.
Дружелюбие вагонное из тех времён, когда разбойники и бандиты садились в драккары, ушкуи или пироги, и много дней терпели присутствие таких же отморозков, выплёскивая накопившуюся злобу и раздражение при захвате селений и штурме городов. Потом, вернувшись с добычей, они могли попомнить языкатому соседу… А пока в одном экипаже – ни-ни! Упрощённое судопроизводство со всеми вытекающими.
Задевать кого-то на виду десятков людей чревато последствиями. Даже если закончится всё мирно, агрессора запомнят, и могут потом отказать в помощи. Да и опасно это!
Даже самый прожженный психолог из трущоб, привыкший вычислять жертву «на раз», может споткнуться о какого-нибудь смирного на вид работягу с натруженными руками и усталым лицом. Работяга, может быть, проламывал головы штрейбрехарам в профсоюзных стычках, и устраивал обвал в шахте на голову ненавистному маркшейдеру. Такой до поры потерпит насмешки и нападки уголовника, а потом р-раз! И тот, такой бывалый и прожженный, ногами сучит.
Мимо проплыла бутылка, и Товия перехватил её, сделав символический глоток из интереса.
– Зараза! – закашлялся он, пуча налившиеся кровью глаза и ёрзая на деревянном сидении, требующем ремонта, – Такая гадость едучая, шо чуть не эмаль разъедает!
– Джордж! Джордж! – не сразу понимаю, што обращаются ко мне. Очередной любопытствующий с расспросами… в этот раз про Москву.
Вопросы самые идиотические, часто повторяются, но – улыбаюсь и отвечаю, спрятав раздражительность подальше. Я, как-никак, репортёр, а попутчики мои, несмотря на вид не самый презентабельный, в большинстве своём уже не новички в Африке, то бишь – связи. Да и новички в большинстве своём едут не на пустое место, а к дальним родственникам, землякам, знакомым знакомых…